Мазур решился спросить:
Почему вы это говорите мне, а не командиру группы?
Потому что именно вы будете приглашать его в гости, а не командир, немедленно ответил Герберт. Не зря же именно вас решено было вывести на публику
Физиономия подходящая, а? усмехнулся Мазур.
Именно, серьезно сказал Герберт. Физиономия не столь уж малозначительный фактор Вот что я хочу вас спросить Способна ли ваша группа быстро и квалифицированно захватить клиента на берегу? Конкретнее, в одном из здешних кабаков? Качественно его взять, преодолев любое сопротивление, после чего доставить на судно? Подумайте хорошенько. Я уже вижу, что задача вам не по нутру, у вас лицо стало даже не озабоченное, откровенно сердитое.
Ничего удивительного, сказал Мазур. Взять, конечно, можно. Разнести там все вдребезги и пополам, доставить на судно, если будут к тому возможности вроде хорошей машины
Почему же физиономия у вас такая кислая?
Потому что такая работа немножко не по профилю, честно признался Мазур. Мы военные, диверсанты. Боевики. А то, что вы предлагаете, попахивает скорее шпионскими романами.
Я ничего не предлагаю, запомните, с металлическими нотками в голосе сказал господин Герберт. Я либо ставлю задачу, либо отменяю ее. Вам понятно?
Я ничего не предлагаю, запомните, с металлическими нотками в голосе сказал господин Герберт. Я либо ставлю задачу, либо отменяю ее. Вам понятно?
Так точно.
Избегайте строевых терминов, посоветовал Герберт. Не «так точно», а «да». Да, ага, йес, натюрлих
Натюрлих, сказал Мазур.
Вот то-то, как ни в чем не бывало кивнул Герберт. В данном конкретном случае меня совершенно не интересуют тонкости вроде того, что работа, изволите видеть, не совсем по профилю. Вам понятно?
Да. Ага.
Следовательно, задача осуществима?
Безусловно, сказал Мазур. Не сочтите за похвальбу, но мы и не на такое способны Он поднял глаза и усмехнулся. В особенности, если вся ответственность лежит на других, на тех, кто ставит именно такие задачи
Вот это уже лучше. Но физиономия у вас по-прежнему кислая
А что вы хотите? пожал плечами Мазур. Из всего, что нам вбивали в голову много лет, на первом месте стоит даже не боевое искусство, а скрытность и анонимность. Сейчас же Конечно, если того требуют интересы дела, мы разнесем кабак вдребезги и пополам при необходимости вместе с прилегающими зданиями и уличными фонарями. Но подобная акция настолько противоречит моему жизненному опыту
Моему, между прочим, тоже, одними губами усмехнулся Герберт. Я тоже, знаете ли, всю сознательную жизнь живу под флагом скрытности и анонимности. Однако ж обстоятельства Мы обязаны добыть эту банку. Любой ценой. Приказ идет с самого верха. С самого, вы понимаете? С такого, что выше не бывает. А значит, все правила игры летят к черту, нравится это нам с вами или нет. Наши с вами эмоции никого не интересуют.
«Ну, предположим, насчет самого верха ты брешешь, голубь, подумал Мазур с непроницаемым лицом. Здесь, в Южных морях, нет ни единой советской глушилки, и эфир битком набит вражьими голосами, как селедка икрой. С точки зрения ортодоксов, весь эфир как раз и состоит из вражьих голосов. Так вот они, что характерно, вторую неделю уже клевещут, что товарищ Леонид Ильич Брежнев давненько пребывает в коме и на окружающую действительность не реагирует вообще. Какой уж тут самый верх А впрочем, сия медицинская клевета ни на что не влияет. Верхи есть верхи, и кто там из них самее дело десятое. Если прикажут, пойдешь, как миленький, не то что кабак разносить, а хоть бы и полицейское управление славного портового города Катан-Панданг»
Ну, не смотрите на жизнь столь пессимистично, обнадежил господин Герберт. В конце концов, окончательного решения пока нет. И неизвестно, будет ли санкция. В любом случае мы обязаны просчитать любые варианты. И в первую очередь с вами. Боюсь, вынужден вас чуточку огорчить. Вам предстоит часов несколько побыть совершенно продажным и беззастенчивым типом, готовым вступить в преступный сговор с пиратами. Я думаю, вас немного утешит тот факт, что все это относится не к вашей подлинной личности, а к принятой на себя роли
Непременно утешит, хмуро сказал Мазур.
К вялому удивлению Мазура, господин Ма, на первый взгляд, не выказывал и тени волнения, как будто вовсе и не ему предстояло вскоре продать своего давнего собрата по нелегкому пиратскому ремеслу. Он непринужденно обсуждал меню с куколкой-официанткой, вольно раскинувшись на стуле в позе хозяина жизни, известного здесь всем и каждому. Пожалуй, так оно и было: Мазур то и дело перехватывал направленные на своего соседа взгляды его явно узнавали, но не подходили и даже не приветствовали жестами. Скорее всего, тут имелся свой неписаный этикет, предписывавший ни за что не узнавать знакомого, если он сидит с личностью незнакомой. Мало ли какими они там заняты делами
Как ни беги от экзотики, а она рано или поздно настигает. С точки зрения советского офицера, не избалованного заграничными ресторациями, кабак этот выглядел неприкрытой экзотикой все эти фестончатые фонари, распространявшие мягкий приглушенный свет, решетчатые перегородочки, гирлянды, восточные орнаменты на стенах, жаровенки под черными сковородами, расписные ширмы Не говоря уж о возвышении, на коем вокруг сверкавшего сусальным золотом шеста грациозно выгибалась черноволосая красотка, успевшая освободиться от части одежд.