Очень на тебя и твоих летчиков надеюсь, Георгий Нефедович! И я лично, и вся 1-я гвардейская армия. До связи!
До связи, Филипп Афанасьевич.
29 мая 1942 г.
Южнее Ленинграда
Полковника Савельева Афанасия Аполлинариевича, командира противотанкового полка 2-го гвардейского кавкорпуса, ординарец разбудил перед рассветом, как и приказал накануне он сам. Сегодня у него был самый важный день. Возможно, последний день в его жизни. И он хотел его встретить как полагается. Ординарец полил теплой воды, и комполка вымылся по пояс, потом надел чистое белье и сел бриться. Брился при свете «летучей мыши» в землянке было еще темно, хотя на улице наступали знаменитые белые ночи. Тщательно выбрившись и подправив свои когда-то щегольские бакенбарды, надел заранее подготовленную ординарцем парадную гимнастерку. Присев у топчана, вытащил из-под него свой чемодан и, открыв, достал из него маленькую коробочку. Вынув что-то из нее и снова убрав, затолкал чемодан на место. После чего, подойдя к свету, прикрепил рядом с орденом Красного Знамени, полученным им за зимние бои в районе Вязьмы, орден Георгия IV степени, заслуженный им еще в Императорской армии. Ординарец, пожилой казак его лет, глядя на это, крякнул.
А что, Фомич? За него тоже кровью плачено. И не только моей. Да и враг все тот же самый. Не добили тогда теперь точно добьем. Верно говорю?
Когда они были вдвоем, обращались друг к другу по-простому. Чего им было делить? Каждый тянул свою лямку и понимал это.
Верно-то верно Хотя прав ты, командир! Как там флотские говорят последний парад наступает! Я сейчас!
Он вернулся через пару минут, и на его груди, кроме «Отваги», появились все четыре «Георгия».
А что, Фомич? За него тоже кровью плачено. И не только моей. Да и враг все тот же самый. Не добили тогда теперь точно добьем. Верно говорю?
Когда они были вдвоем, обращались друг к другу по-простому. Чего им было делить? Каждый тянул свою лямку и понимал это.
Верно-то верно Хотя прав ты, командир! Как там флотские говорят последний парад наступает! Я сейчас!
Он вернулся через пару минут, и на его груди, кроме «Отваги», появились все четыре «Георгия».
Ну, Фомич! Да ты герой!
Герой! Был, да весь вышел! Но сегодня придется вспомнить.
Ладно, пошли на позицию, осмотреться нужно. Уже рассветает. День будет трудный. И долгий для тех, кто до вечера доживет.
Они вышли из землянки. Полковник осмотрелся. На востоке заметно посветлело небо начинался новый день. Вероятно, последний день в его жизни. Точнее, в их жизнях. Жизнях спешенных кавалеристов, сражавшихся до полудня вчерашнего дня на первой линии обороны, а потом отступивших сюда оставшихся в живых на вторую линию. Здесь они, подкрепленные орудиями дивизионного артполка, снова вцепились в землю. Не их вина в том, что именно в это место немцы нацелили острие своего танкового клина. Хотя это название совсем не отображает реальное построение современных немецких боевых порядков, но все русские с древности точно знают, что немцы наступают «свиньей», то есть клином. И не дожили бы конники, ставшие пехотой, и дивизионные артиллеристы до этого вечера раздавил бы их немецкий танковый каток. Сначала «лапотники» уничтожили бы артиллерию, а потом панцеры запахали бы пехоту прямо в траншеях. Но именно сюда прибыл корпусной резерв. И встали рядом с дивизионными пушками «сушки» Савельева, прикрытые приданной батареей счетверенных КПВ. А слева застучали 85-миллиметровки зенитного полка. Зенитчики дорого продали свои жизни. Батарея КПВ отправила в землю пять «юнкерсов». Соседи смогли уничтожить с десяток. Но самое главное пока немцы воевали с ПВО, СУ-76 успели даже замаскироваться. И встретили новые Т-IV с длинноствольными пушками на прямом прицеле. Итог боя, затихшего с заходом солнца, более сорока немецких танков перед советскими позициями. И четыре оставшихся «сушки» из двадцати одного по штату. Ночью провели подсчет сил, оставшихся на позиции. Всего из дивизии, на помощь которой был прислан полк Савельева, осталось от силы на полк спешенных кавалеристов, несколько СПГ и десятка два РПГ. Сосед слева, бывший зенитный полк дивизии, также сократился до батареи. Правее полка Савельева за позициями остатков артполка находился КП дивизии. Еще дальше правее занимал оборону танковый полк дивизии, которым просто заткнули дыру на месте истаявшего в бою кавполка соседней дивизии. Танкисты понесли большие потери от немецкой авиации и все же несколько раз контратаковали наступающие немецкие порядки во фланг. И позиции свои не уступили. По факту оборона дивизии уже не была сплошной. Тем не менее комдив запретил отступать и приказал держаться до завтрашнего вечера.
Эх! Хорошо! И жить хочется! глядя в светлеющее небо, с хрустом потянулся Савельев.
Прямо за КП полка в мелколесье заходились в песнях соловьи, соревнуясь в мастерстве соблазнения подруг.
Летят! Слышишь, командир? невесело опустил полковника на землю старый казак.
Савельев прислушался. Действительно откуда-то издали в предрассветной дымке накатывался звук десятков моторов. Только
Фомич, постой! Так вроде с северо-востока звук! Или я ошибаюсь?