Генерал-лейтенант Соколов после паузы, вызванной необходимостью передачи ему указки, довел обстановку на своем участке.
К этому часу остатки дивизий корпуса уже отошли на вторую дивизионную линию. Потери большие. Авиацией выбита почти вся артиллерия и зенитные подразделения. Точнее, сначала выбили зенитчиков, хотя и досталось немцам это большой кровью. Ну а убрав ПВО, уже влегкую разбомбили артиллеристов. И снова, как летом 41-го, спешенные кавалеристы остались одни против танков и мотопехоты. Правда, сейчас мы зубастее и опытнее, успехи немцы оплатили немалой кровью. Но тем не менее на их упорстве в достижении цели это никак не сказалось.
Что наша авиация?
Не допустили немцы наших до своих пикировщиков. Бои в воздухе шли сильные, но не смогли летчики нам помочь. Повторюсь: к этому часу остатки дивизий отошли на вторую линию. Вторую линию составляют дивизионные полки: танковый, арт и зенитный плюс подразделения тыла и усиления. Зенитчики и артиллеристы уже встали на прямую наводку. Корпусной резерв незначителен, и я принял решение отправить его вот сюда.
Он ткнул указкой в неприметную точку на карте, обозначающую не известное никому из присутствующих село, и продолжил.
Если все будет продолжаться в том же ключе, а скорее всего так и будет, за удержание позиций завтра я уже не поручусь. Обойдут очаги обороны, просочатся в тыл, и
Это понятно! выслушав доклад командира корпуса, вступил в обсуждение Ершаков. За сутки мы успеем перебросить к вам на помощь армейский резерв. Я убежден, что наших сил хватит остановить немецкое наступление. Однако вернуть утраченные позиции этих сил не хватит. Я считаю необходимым и возможным задействовать мотострелковую дивизию Михайлова. Об этом буду говорить с Рокоссовским. Но ее переброска и приведение в боеготовое состояние после марша займет двое суток. К тому же три часа назад я имел разговор со Ставкой. После обстоятельного обсуждения положения соединений армии и возможных вариантов развития ситуации армии была также обещана помощь со стороны уже Ленинградского фронта. Как понимаете, подключение к решению наших проблем смежного фронта возможно только Москвой. И час назад мне позвонили из Ленинграда. Там выделяют из резерва фронта и снимают с добивания фактически уже окруженной немецкой группировки юго-западнее города четыре полка Су-152, два полка КВ-1 и две стрелковых дивизии. Но они начнут прибывать тоже только через двое суток. Сутки нужны для сосредоточения войск, налаживания связи и управления. Значит, нам нужно выстоять эти трое суток. Из этих трех суток первые, товарищ Соколов, вам придется драться в одиночестве. Выстоите, Сергей Владимирович?
Корпус будет драться на этой позиции до конца и ее не оставит.
Ну что ж, мысль понятна. В успех вы не верите. Мне нужно сделать несколько звонков. Николай Васильевич! Продолжайте без меня.
Первый звонок Ершаков сделал, как и говорил, Рокоссовскому.
Здравствуй, Филипп Афанасьевич! отозвался тот почти сразу. Слышу, гремит у тебя. И посильнее, чем здесь.
Да, Константин Константинович, гремит. Клейст вот ломится, пытается через меня тебе в тыл пробиться.
Тяжело?
Сдержать его смогу, а вот сил отбросить уже не останется. Как ты, наверное, догадался, с просьбой я к тебе.
Излагай. Помогу тебе, чем смогу.
Далеко тебе там до моря?
Еще два дня идти. Примерно.
Хотел бы попросить тебя разрешить мне задействовать дивизию Михайлова не по плану прикрытия твоего фланга на последнем участке, а для контрудара и восстановления положения на фронте корпуса Соколова. Именно по нему бьет Клейст.
Ну что ж, пока немцы не смогли меня сильно озадачить, армейский резерв я не задействовал. Могу прикрыться им в случае необходимости. Так что, считай, ты получил мое «добро» на дивизию Михайлова. На последнем этапе прикрою фланг своими силами.
Спасибо, Константин Константинович! Уверен был, что не откажешь.
Ну так одно дело делаем. Да и отказывать командарму-гвардейцу в такой малости как-то некрасиво, рассмеялся в ответ Рокоссовский.
Вот ты язва! Да дадут тебе «Гвардию»! Не сомневайся! Обязательно доложу Москве, что без помощи Шестнадцатой почему-то еще не гвардейской армии остановить Клейста было бы трудно!
Я это запомнил! Ладно, договорились. До встречи!
До встречи, Константин Константинович!
Положив трубку, Ершаков задумался. А потом, снова сняв, потребовал от дежурного по коммутатору соединить его с Захаровым.
Здравствуй, Филипп Афанасьевич! Догадываюсь, о чем хочешь говорить. Хочешь верь, хочешь нет, а не смогли мы удержать небо над твоей армией. Не можем пробиться.
Здравствуй, Георгий Нефедович! Об этом уже смысла говорить нет. То, что случилось, уже не изменить. Я о другом хочу тебя просить, хотя, исходя из сегодняшнего опыта, возможно, невозможного.
Ну, говори, тяжело вздохнул в трубку Захаров.
Мне нужен один день. Один завтрашний день. Ты можешь помочь задержать немцев на рубеже, на котором дерется мой второй гвардейский? Им нужно продержаться завтрашний день, а вечером подойдет армейский резерв.
Ну что тебе сказать, Филипп Афанасьевич? Если будет погода я обещаю, что летчики пятой воздушной сделают все возможное и даже более того. А если не будет погоды, тут только одна тебе помощь люфтваффе тоже в небо не поднимется.