Они спустились в кухню и чинно расселись за обеденным столом. Ванька тут же без лишних церемоний набросился на яичницу, которую едва вмещала глубокая сковорода.
Ну это же надо успеть так проголодаться, язвительно заметила Ася, скромно поддевая с тарелки кусочек буженины. Твоя жена тебя ни за что не прокормит.
Это я должен буду ее прокармливать, а не она меня, резонно заметил Иван с набитым ртом и весело подмигнул. Да у меня и жены-то никакой нет пока. А ты ешь, ешь, Аська, а то не оставлю ничего. Яичница вкусная, обалдеть можно.
Не хочу я яиц, капризно протянула она и стянула с тарелки еще один кусок буженины. Времени-то всего ничего. А ты жрешь с утра пораньше! Посмотри на себя, Ванька, в борова превратился!
Я в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, чучело! беззлобно отозвался Ванька, подгребая остатки яичницы со сковородки. Сильный и надежный, в отличие от твоего альфонса. Кстати, ты мне так и не рассказала подробно, что делала в три часа ночи в центре города под окнами того самого дома.
И совсем даже некстати, скуксилась мгновенно Ася. Наступал самый неприятный момент, избежать которого ни за что не удастся. Надо было постараться его хоть как-то отсрочить. Поэтому она тут же широко, со стоном, зевнула и пробормотала: Кажется, я засыпаю прямо на табуретке.
Ничего-ничего. Рассказывай давай. Уснешь, я тебя на кровать отнесу. Мне не тяжело, заверил ее Ванька, мгновенно превратившийся в ирода. Но откреститься от разговора тебе не удастся. Выкладывай, альфонса своего пасла?
Ася округлила глаза, глубоко и с возмущением вдохнула полную грудь воздуха, намереваясь обругать бесцеремонного сводного брата и за чрезмерное любопытство, и за альфонса попутно. Но потом лишь выдохнула с присвистом:
Да, его. Только попрошу без оскорблений, пожалуйста. Если хочешь, чтобы я была с тобой откровенна, то прекрати оскорблять Леонида пожалуйста.
Да на здоровье! Подбородок Ивана заострился, а глубоко посаженные серые глаза сделались неприятного металлического оттенка. Он со звоном швырнул вилку на край тарелки, грубо пришлепнул широкой ладонью по столешнице и со странными модуляциями в голосе начал учить ее жизни: Мне твои откровения вовсе и не нужны, дорогая. Я в них нуждаюсь так же, как корова нуждается в упряжи. Твои откровения не откроют мне Америки. Это тебе нужно о жизни своей подумать, что и как ты с ней вытворяешь! А что касается твоих откровений Так всем давно известно, что ты носишься по городу, выслеживая своего кобеля по съемным квартирам и борделям.
Кому это всем? Последнее заявление весьма заинтересовало Асю.
Тема их с Леонидом отношений никогда не затрагивалась на семейных советах. Ей всегда казалось, что это из-за того, что тема не то чтобы была закрыта для семьи, а просто-напросто никому не была интересна. Отец был женат на мачехе и на своей науке, из которой научился выколачивать хорошие деньги. Мачеха была бизнес-леди и к тому же отчаянно боролась с подступающей старостью. Почти все оставшееся от бизнеса время у нее отнимали шейпинг, массаж, подтяжка лица и прочие экзерсисы, свойственные женщине ее возраста. Было ли ей дело до проблем Аси? Нет, конечно же. Она и ее присутствие едва замечала.
Ванька Ванька, конечно же, был другим, отличным от них. Они дружили когда-то. И Аська даже гордилась им одно время. До той самой лав-стори, которая едва не стоила ей дружбы с Сашкой. Но Ванька тоже никогда не лез в ее семейные дела, ограничиваясь многозначительным хмыканьем. А что же теперь получается?
Кому всем, Вань? переспросила Ася, потому что сводный брат не спешил с ответом. И как давно этим всем известно о том, что я хочу знать, где, с кем и чем занимается мой законный муж? Чего молчишь?
Ну что я могу сказать тебе?! вдруг взорвался тот и так саданул кулаками по столу, что изящная столешница жалобно хрястнула. Вернее, что ты хочешь, чтобы я сказал тебе? Какой ответ тебя устроит вообще? Все знают: и мать, и отец твой знает, и даже Виталя знает. И, кстати, жалеет тебя, чучело, потому и не смог отказать тебе сегодняшней ночью.
Ванька Ванька, конечно же, был другим, отличным от них. Они дружили когда-то. И Аська даже гордилась им одно время. До той самой лав-стори, которая едва не стоила ей дружбы с Сашкой. Но Ванька тоже никогда не лез в ее семейные дела, ограничиваясь многозначительным хмыканьем. А что же теперь получается?
Кому всем, Вань? переспросила Ася, потому что сводный брат не спешил с ответом. И как давно этим всем известно о том, что я хочу знать, где, с кем и чем занимается мой законный муж? Чего молчишь?
Ну что я могу сказать тебе?! вдруг взорвался тот и так саданул кулаками по столу, что изящная столешница жалобно хрястнула. Вернее, что ты хочешь, чтобы я сказал тебе? Какой ответ тебя устроит вообще? Все знают: и мать, и отец твой знает, и даже Виталя знает. И, кстати, жалеет тебя, чучело, потому и не смог отказать тебе сегодняшней ночью.
Во-он как Так чего же просто жалеть, пускай попытается исправить положение. Он же хирург. Пускай сделает мне пересадку мозга какого-нибудь более совершенного создания, нежели я. Подберет донора. Кстати, сегодняшний генетически безукоризненный экземпляр не подойдет, как думаешь? Асе стало обидно до слез от такого тайного всесочувствия, о котором она даже не подозревала. Ты спроси у Виталика, и если что я согласна.