Линдси Армстронг: Он пошел за мной и все зазывал меня на свидание и все такое, а я говорила «нет», потом я отошла от него, а он пошел за мной и схватил меня за руку, вот так, и начал пытаться поцеловать меня и все такое, а я все отталкивала его. Я сказала ему оставить меня в покое, и тогда он толкнул меня на землю
Джон Каррутерс: Прошу прощения, можно обратить ваше внимание на предмет под номером 7. Вы его узнаете?
Линдси Армстронг: Угу.
Джон Каррутерс: Что это?
Линдси Армстронг: Мои трусы.
Джон Каррутерс: Те самые трусы, которые были на вас в тот день?
Линдси Армстронг: Угу.
Джон Каррутерс: Не могли бы вы поднять их так, чтобы людям было видно? Как вы считаете, было бы справедливо назвать их хлипкими?
Линдси Армстронг: Не думаю, что мои трусы имеют какое-то отношение к
Джон Каррутерс: Хорошо, поднимите их повыше еще раз. У них есть название, марка, так ведь? Как они называются? Это стринги?
Линдси Армстронг: Да.
Джон Каррутерс: Прошу прощения, мисс Армстронг, могу я попросить вас поднять их повыше?
Линдси Армстронг: Извините.
Джон Каррутерс: Вы видите, что они просвечивают насквозь, правильно?
Линдси Армстронг: Угу.
Джон Каррутерс: Что написано спереди?
Линдси Армстронг: «Маленький дьявол».
Джон Каррутерс: Прошу прощения?
Линдси Армстронг: «Маленький дьявол».
«Линдси говорила, что ей было очень противно и стыдно из-за того, что он заставил ее держать трусы повыше, писала мне Линда. Она сказала, что поскорее опустила их, но он закричал и велел поднять их обратно. Чисто ради того, чтобы присяжные посмотрели, какое белье она носит. Думаю, это была самая стрессовая часть ее допроса. Потому что она вообще больше не хотела видеть ту одежду. Не было абсолютно никакой необходимости в том, чтобы читать вслух, что написано на них спереди».
Джон Каррутерс: Прошу прощения?
Линдси Армстронг: «Маленький дьявол».
«Линдси говорила, что ей было очень противно и стыдно из-за того, что он заставил ее держать трусы повыше, писала мне Линда. Она сказала, что поскорее опустила их, но он закричал и велел поднять их обратно. Чисто ради того, чтобы присяжные посмотрели, какое белье она носит. Думаю, это была самая стрессовая часть ее допроса. Потому что она вообще больше не хотела видеть ту одежду. Не было абсолютно никакой необходимости в том, чтобы читать вслух, что написано на них спереди».
Мальчика признали виновным и приговорили к четырем годам лишения свободы в исправительном учреждении для несовершеннолетних (в итоге он провел там два года). Через три недели после допроса родители Линдси нашли ее в спальне в два часа ночи. Она включила «Bohemian Rhapsody» и приняла смертельную дозу антидепрессантов.
Шейминг может быть чем-то вроде кривого зеркала на ярмарке, в котором человеческая природа выглядит монструозно. Разумеется, именно тактики вроде выбранной Джоном Каррутерсом заставили нас поверить в то, что в соцсетях мы сможем лучше вершить правосудие. Но тем не менее: рефлекторное унижение есть рефлекторное унижение, и я задумался: а что случится, если мы решим полностью отбросить этот порыв, если мы откажемся от осуждения в адрес других. Может, в системе правосудия существует крошечная область, в которой пытаются претворить в жизнь подобную идею? Оказалось, что и правда существует. И заведует ею последний человек, которого можно в этом заподозрить.
13
Ракель в постшейминговом мире
Маленький мальчик и его отец завтракали в практически безлюдном ресторане в Митпэкинг-дистрикт на Манхэттене, когда вдруг увидели мужчину, стремительно направляющегося в их сторону. Казалось, что ему надо сказать что-то очень срочное. Мальчик выглядел обеспокоенным. Незнакомец сделал глубокий вдох.
СЕРЬЕЗНЕЕ ОТНОСИСЬ К МАТЕМАТИКЕ! проорал он.
Повисла тишина.
Ладно, сказал мальчик.
После этого мужчина подошел ко мне и сел, удовлетворенный тем, что ему выпала возможность положительно замотивировать ребенка. Его телефон зазвонил.
Простите, беззвучно проговорил он. Затем поднял трубку: ТЫ СДЕЛАЛ НОЧЬЮ 10 ПОДХОДОВ? обрушился он на звонящего. ЧЕСТНОЕ СЛОВО? ВОТ И ХОРОШО! ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПОКА!
Он положил трубку. Затем улыбнулся, радуясь, что это утро оказалось для него просто золотой жилой в контексте передачи вдохновляющих посланий.
Его звали Джим Макгриви, он был экс-губернатором штата Нью-Джерси. И весьма суровым:
Я никогда никого не выпускал досрочно, сказал он мне.
Как вообще работает процесс выхода по УДО? уточнил я.
Офис генерального прокурора издает рекомендацию. Связывается с местным прокурором, который, в свою очередь, связывается с инспектором, который отвечает за человека, который попадает на рассмотрение. Он пишет официальную рекомендацию губернатору. То есть мне.
Я представил, как заключенные сидят в своих камерах и усердно пишут свои письма Джиму, лихорадочно соображая, как лучше всего изложить свои смягчающие обстоятельства. Что привлечет Джима? Что обратит на себя внимание губернатора?
Вы помните какие-нибудь из их историй? спросил я Джима.
Никогда не читал ни одно из писем, сказал он.
Вы даже не смотрели?
Джим покачал головой.
Вы были прямо-таки смертоносным судьей, сказал я.