Больше он мне не отвечал.
«Вилладж-Паб» в Вудсайде, близ Менло-Парка в Кремниевой долине, снаружи выглядит непримечательно. Но как только заходишь внутрь, понимаешь, что он невероятно элитный, а за столиками сидят миллиардеры, поднявшиеся на сфере техники и технологий, в общем, это ресторанная версия одежды, которую эти миллиардеры носят. Я сказал Майклу Фертику, в компании которого ужинал, что он оказался единственным человеком из загадочного мира репутационного менеджмента, который откликнулся на мое письмо.
Все потому, что это очень простая сфера, в которой занимаются непристойными, грязными делами, ответил он.
В каком смысле грязными? спросил я.
Некоторые люди прямо-таки чертовски мерзкие, сказал Майкл. Есть один парень, довольно влиятельный в нашей сфере, он управляющий компанией, и он насильник. Осужденный за тяжкие преступления насильник. Он отсидел четыре года в тюрьме за изнасилование женщины. Фактически, думаю, он основал компанию, чтобы скрыть этот факт из своей биографии. Майкл сказал мне, как эта компания называется. Мы создавали по нему файл с данными, добавил он.
Конкуренты Майкла, по его словам, пользовались дурной славой, как и некоторые потенциальные клиенты.
Где-то в самом начале, через пару недель после запуска сайта в 2006 году [компания Майкла называется reputation.com], помню, я еще был один и я получил запросы от пары парней. Погуглил их. Оказалось, что они педофилы.
Вы помните, как этих педофилов звали? спросил я.
Конечно, нет, ответил Майкл. На кой черт вы такое спрашиваете?
Не знаю, сказал я. Из любопытства.
Нет, это нездоровое любопытство того плана, что вы обличаете в своей книге, сказал Майкл.
Майкл выглядел иначе, чем другие посетители паба. Я никого из них не узнал, но все они выглядели до неприличия богатыми: одетые с иголочки, с лицами а-ля роскошная яхта и Мартас-Виньярд летом, «белокостные» и живущие в гармонии с миром, словно плывущие по ресторану. Майкл же был крупным, сердитым, словно сжатым в пружину медведем еврейского происхождения. Он родился в Нью-Йорке, получил ученую степень на юридическом факультете Гарварда и сформулировал концепт «менеджмента репутации в Интернете», работая делопроизводителем в Апелляционном суде шестого округа США в Луисвилле, штат Кентукки. Это было в середине 2000-х. Только начали появляться первые истории о кибербуллинге и порномести. Так у Майкла и появилась идея.
Майкл рассказал, что, отказав педофилам, он получил запросы от неонацистов раскаявшихся, экс-неонацистов: «Когда мне было семнадцать лет, я был нацистом. Я был придурком. А сейчас мне сорок, я пытаюсь двигаться дальше, а Интернет все еще видит во мне нациста». Они вызывали больше сочувствия, чем педофилы, но Майкл, будучи евреем, все равно не хотел, чтобы они были его клиентами. Так у него появился кодекс этических норм. Он не работал с теми, кто находился под следствием или был осужден за тяжкие преступления с применением насилия, мошенничество в крупных размерах или сексуальное насилие в любом его виде, а также с теми, кого обвиняли даже неофициально в сексуальном насилии по отношению к детям. Кроме того, сказал он, между его конкурентами и им самим было еще одно моральное отличие. Он не создавал фейковые сайты-дифирамбы. Просто поднимал повыше правду. Хотя «не думаю, что кому-то вменяется в обязанность необходимость по полной проверять все факты».
Я понятия не имею, чем вы вообще занимаетесь, сказал я Майклу в телефонном разговоре, еще до нашего ужина. Я не знаю, как вы манипулируете результатами поисков Гугл.
Я догадывался, что Майкл предлагает некую более скрытную версию «права на забвение», принятого Европейским судом. К тому же, в отличие от этого постановления, охват Майкла был мировым, а не сугубо европейским. Вышло так, что «право на забвение» не слишком помогло многим заявителям. Они внезапно оказались куда менее «забвенными», чем раньше: большое количество журналистов и блогеров посвятили себя их разоблачению. Но никто не проверял столь тщательно списки клиентов у компаний, занимающихся менеджментом онлайн-репутации. Лишь немногие несчастливцы вроде Финеаса Апхэма оказались рассекречены.
Ваша работа для меня тайна, покрытая мраком, сказал я Майклу. Особенно ее технологическая сторона. Может, я смогу поэтапно понаблюдать за процессом на конкретном случае?
Конечно, ответил Майкл.
Так мы все и спланировали. Оставалось лишь найти клиента, который согласится на это. А это было не так-то просто, учитывая, что я планировал тщательно изучить то, что они так отчаянно пытались скрыть. Не самая выигрышная подача.
Мы обсудили самые распространенные варианты. Майкл предположил, что, возможно, я смогу убедить одну из жертв «порномести» одну из женщин, чей отверженный бойфренд слил в Интернет ее фото в обнаженном виде. Или, возможно, я смогу убедить политика, который сболтнул лишнего и хочет избавиться от упоминаний этого инцидента, прежде чем ему это аукнется. О, или, добавил Майкл, не самый распространенный вариант возможно, я смогу убедить лидера религиозной группы, которого прямо сейчас в Сети обвиняют в убийстве собственного брата.