Черную тропу мы нашли быстро: побежали затемно, пока не спохватились в отчем доме, сестра только и успела, что кинжал отца прихватить, любимый его, удачу приносящий. С тех пор и шли по тропе, боялись, от каждого шороха вздрагивали. Уже сутки без малого маковой росинки во рту не было, пить нестерпимо хотелось, а в животе словно зверь огромный от голода рычал.
Сестра меня утешала, что немного осталось до благословенного сада, а там и яблоки сладкие, и ключи студеные: ведь и жар-птице есть-пить надобно.
Не беги так быстро, предупредила меня сестрица, из сил рано выбьешься.
Любовь мне силы придаст!
Казалось, тропа сама бежала навстречу, легко ложилась под ноги, словно вот-вот впереди разгорится мягкое сияние волшебного сада, где вечно царит день. Мне даже показалось, что я уже вижу далекий огонечек, хотела указать на него сестре, обернулась
и увидела ее с занесенным кинжалом. Ни вскрикнуть, ни заслониться не успела, как сталь мне в горло вонзилась, и горячая кровь рубаху пропитала. Сестрица сдернула с моей шеи камушек алый в серебристой оправе, подарок жениха моего любимого. Я дернулась и затихла, только кожа ощущала холодную землю, что грудь сдавила, только голос сестры, довольный и мрачный, сквозь смертельную пелену пробивался:
Вот и спи спокойно, змея-разлучница, негоже младшим поперек старших замуж идти да женихов отбивать! Здесь тебя никто не отыщет, да и искать не будут, когда скажу, что ты из-под венца с бродягой-любовником сбежала! Княжич был моим, моим впредь и останется!
Она ушла назад по черной тропе к свету и жизни, а мне только и осталось, что оплакивать свою любовь, свою жизнь и перо жар-птицы.
Я помотала головой, избавляясь от остатков видения, стерла капающую из носа кровь. Судя по меловым лицам спутников, им пришлось не легче. Кажется, мы все пережили последние минуты бедной девушки.
Что ж, с трудом, преодолевая ком в горле, сказала я, вынимая из-за пазухи почерневшую цепочку с красным камнем. Далеко ее сестра не ушла, тут же, на дороге и погибла. Надеюсь, хоть это ей послужит утешением.
Шаман, все еще сжимающий в руке костяную флейту, задумчиво кивнул.
Да она рада, что смогла поведать хоть кому-то свою историю. И все равно она оплакивает свою сестру, чистая душа. Просит, чтобы мы отыскали княжича и рассказали ему, что она до последнего вздоха его любила.
Я фыркнула.
А эта душа может видеть, что от нее осталось? Не первый год в земле лежит! Где мы ее княжича отыщем? Он же сам давно погиб!
Волк прислушался к чему-то, затем снова поднес флейту к губам. Звук на этот раз вышел приятный и мелодичный, хоть и едва слышимый.
Она верит, что любовь их была так сильна, что судьба рано или поздно снова сведет их души, и она сможет рассказать ему о несправедливости, которую учинила старшая сестра. Она просит забрать с собой флейту, чтобы она могла сама встретить душу княжича
Нет, отрезал охотник. Не стоит ничего брать с черной тропы!
Почему?
Моему удивлению не было границ. Насколько я помнила подобные сказки, неупокоенная душа девицы действительно хотела только рассказать свою историю, не более того. В тростниковой ли флейте, выросшей на костях, в арфе ли из костей и волос убитой всегда жила одна и та же мелодия, обличающая убийцу.
Черная тропа просто так ничего не подбрасывает, это ловушка!
Или испытание, мягко поправил его волк, не выпуская флейту из рук.
Уж не в том ли заключается испытание, чтобы разгадать обман и не поддаться жалости? прищурился охотник и поднялся.
Я печально посмотрела на хрупкий девичий скелет. Я не сомневалась в правдивости видения, я не сомневалась в коварстве старшей сестры, хоть и не понимала ее. Как можно предать, обмануть младшую, которую ты обязана защищать и беречь? Кем же нужно быть, чтобы ради выгодного замужества предать самое родное существо?
Я аккуратно застегнула цепочку на шее скелета, камень сразу же провалился между ребер в грудную клетку, повис ровно там, где должно быть сердце. Мне даже показалось, что красный огонек в глубине начал пульсировать в такт сердцебиению.
Это всего лишь игра света и тени на туманной дороге, убедила себя я.
Мы заберем флейту, решительно сказала я в спину охотнику и подала руку волку, помогая ему встать. Может, души действительно найдут друг друга.
Мне не нравится эта идея! мрачно отрезал охотник, но спорить не стал. Понимал, что это бесполезно.
Впереди действительно угадывался блеклый огонек, вот только вряд ли это был сад жар-птицы: холодное мертвенное свечение больше походило на болотное пламя. Я поежилась, вспомнив другой лес со скелетами и красными цветами и бесконечное болото с черной вонючей водой.
Идти вперед не хотелось.
Теперь замыкал цепочку шаман, постоянно тихо наигрывающий на флейте. За ним с шелестом переплетались ветви деревьев, разрастался терновник. Музыка была совсем не слышна, и видения больше не накатывали: что бы ни хотела сообщить душа девушки, она говорила это только шаману.
А есть ли у тропы вообще конец? тихо спросила я, когда мы прошли мимо приметной сломанной ели в третий раз. Против воли в голову лез стон последнего выжившего путника, про дорогу и кольцо.