Я надеюсь, судьба будет милостива к вам, как и к моему супругу, она вручила копье охотнику. С этим копьем супруг мой вышел из черной воды. Он мало говорил о нем только то, что вырвал его из камня и прорубил обсидиановым наконечником себе путь. Пусть же оно послужит вам и защитой, и талисманом наудачу.
Благодарю за подарок тебя, хозяйка, поклонился охотник. Я буду беречь его как зеницу ока, чтобы при встрече передать твоему мужу вместе с поклоном.
Водяница махнула нам рукой, чтобы мы следовали за ней. Сдернула с шеи нитку коралловых бус, и камешки посыпались вниз, но не опустились на дно. Алые бусины повисли в воде, словно капли крови, через равный промежуток, отмечая наш путь. Как только они замирали, чистая вода вокруг каждой из них начинала темнеть, разрастаться черным ореолом, словно акварель с кисти.
Чем дальше мы шли, тем чернее вода становилась вокруг каждой следующей бусины, и когда над песком повисла последняя, темное пятно расплылось вокруг нее таким облаком, что запросто скрыло бы человека.
Чем дальше мы шли, тем чернее вода становилась вокруг каждой следующей бусины, и когда над песком повисла последняя, темное пятно расплылось вокруг нее таким облаком, что запросто скрыло бы человека.
Идите, шепнула водяница. Охотник шагнул вперед, не раздумывая, веревка потянула меня следом, не давая возможности смалодушничать в последний момент. Я только успела оглянуться на хозяйку, заметить печаль в ее глазах. Она подняла ладонь в прощальном жесте то ли благословляя, то ли навеки прощаясь с нами, как с покойниками.
С тяжелым сердцем я шагнула вперед и перестала что-либо видеть.
От чистой воды черные воды отличались не только цветом. Беспроглядная тьма, лишенная малейшего источника света, пугала первая мысль была о потере зрения, и разум ударился в панику. Я задрала голову, надеясь разглядеть хоть что-то в толще воды над нами, но тщетно. Одинаковая глухая чернота окружала со всех сторон.
Черная вода не мешала дышать. Так же, как и чистые воды, она входила в легкие и покидала их, отдавая необходимый кислород. Но у черной воды был едва угадывающийся привкус, едва заметная горечь. Сначала я не обращала на нее внимания, решив, что сама накрутила себя, но после нескольких минут начало першить горло.
Мы шли медленно скорость задавал охотник, первый в цепочке. Натянутая веревка влекла меня за ним. Я ощущала себя козой на веревочке. Конечно, можно схватиться за кинжал, перерезать веревку и самой выбирать путь в черноте. Но мне очень хотелось верить в охотника, в то, что он знает, куда идет и куда ведет нас.
Надеюсь, нас не постигнет судьба брейгелевских слепых.
Здесь не было песка. Мы шли по камню, и сквозь мягкую подошву сапог я ощущала широкие трещины, изрезавшие его причудливой паутиной. Вода вокруг едва дрожала то ли от нашего движения, то ли от чего-то большего, скрывающегося в темноте. Хорошо, хоть звуки здесь были: я слышала, как охотник постукивает пятой копья по камням, опираясь на него при ходьбе.
Абсолютная тишина свела бы здесь с ума. Без слуха, без зрения, практически без осязания легко поверить, что ты уже погиб, сам того не заметив. Не это ли сгубило других путников?
Мне почему-то представлялось, что черные воды похожи на дно океана, где обитают гигантские спруты и слепые пучеглазые рыбы с распахнутыми пастями и огоньком перед ними. Скучная, не меняющаяся тьма меня разочаровала, но я поспешила себя одернуть: пусть уж лучше будет скучно, чем страшно.
Осторожней, раздался приглушенный голос охотника. Мне кажется, за нами наблюдают.
Я прислушалась к своим ощущениям, но ничего не заметила. Молчали и талисманы Яги. Впрочем последнее и неудивительно: я не нарушала данные ею правила. Иногда мне начинало казаться, что я различаю в черноте плавные очертания то ли гигантских существ, то ли развалин храмов и дворцов, но это было не более чем игрой зрения.
Пусто и мертво было в черных водах. Если и спало здесь древнее позабытое существо, оно не спешило пробуждаться. Да и не могла я припомнить в сказках тварей, облюбовавших самое дно океана.
А Ктулху все-таки уже относится к другой мифологии.
А разве может здесь что-то быть?
Вполне, раздался из-за спины задумчивый голос волка. Мир возник из воды. Возможно, именно это море существовало еще до начала времен.
А что было до воды?
Она всегда была, тьма и соленая вода. Еще до богов. Еще до жизни.
Замолчите! отрывисто приказал охотник. Стук копья по земле стих, и я остановилась, опасаясь столкнуться с охотником.
Но все было по-прежнему тихо и спокойно. Я не знаю, сколько мы так стояли, прислушиваясь к тишине. Я досчитала до ста, но мне показалось, что прошли часы время здесь действительно текло своеобразно. Я уже потеряла терпение и хотела предложить продолжить путь, когда раздался первый звук: треск, показавшийся громоподобным в тишине.
Я завертела головой, пытаясь понять, откуда он исходил. Получалось, что спереди, прямо перед нами.
Эй, охотник! шепотом позвала я. Тишина.
И тут я поняла, что не чувствую натяжения веревки.
Я схватилась за обрывок, оставшийся висеть у меня на поясе. Медленно перебрала по нему пальцами, нашла край. Долго ощупывала, не веря своим ощущениям: кончик веревки был твердым, с жесткими уголками, словно обугленный.