Но однажды две поварихи, комсомолки-ударницы, не смогли поделить Котика и устроили разборки с дракой прям на кухне в заводской столовой, и половина работяг осталась без вожделенного обеда. А время было голодное, карточную систему не отменили, и администрация завода, совместно с ОРСом, отделом рабочего снабжения, всеми правдами и неправдами добывала продукты где могла, чтобы накормить сотрудников. Словом, урон был велик, справедливому возмущению не было предела, и несмотря на то, что обе драчливые поварихи опять ни слова не сказали о Котьке, по этому случаю было организовано собрание актива, где самые ретивые барышни предлагали отдать его под суд за вредительство и саботаж, а самые умеренные выгнать с завода с «волчьим билетом», что в то время означало лишение продовольственных карточек и голодное существование. Председательствовала на собрании представитель райкома женщина выдающаяся. В ней всего было много тела, голоса, рук, ног, носа, губ Необъятную грудь с трудом удерживала в себе потертая комиссарская кожанка. Венчала этот монумент кумачовая косынка. Дымила комиссар, как паровоз, прикуривая одну самокрутку от другой, причем самокрутки были заготовлены заранее, и доставала она их из тяжелого серебряного портсигара. Такое нестандартное богатство и предусмотрительность вызвали оживленное обсуждение среди курящего люда, которое пробавлялось обычным самосадом и обрывками газет: все заметили, что самокрутки у комиссарши были из курительной бумаги большая редкость по тем временам
Собрание началось бурно, барышни вскакивали и обиженно-звенящими голосами бросали в сторону Котьки разные обвинения, мужики откровенно веселились и требовали если не доказательств, то хотя бы подробностей, после чего обвинительницы как-то сразу утрачивали боевой настрой, густо краснели и садились на место.
Закончилось все ничем, потому как три четверти этого актива составляли-таки барышни, а они, несмотря на многоэтажные и гневные слова в адрес нашего ловеласа, в последний момент, все как одна, отказались голосовать за увольнение, потому что когда ответчику, то есть Котьке, предоставили последнее слово, он включил, как говорили сестры, «кота-баюна» и заурчал бархатным голосом:
Девочки, с самой беззащитно-милой улыбкой начал он, не надо ссориться из-за меня, вы все такие красивые, такие добрые и замечательные, я просто не могу выбрать, кто из вас самая-самая Я вас всех люблю
Девочки, с самой беззащитно-милой улыбкой начал он, не надо ссориться из-за меня, вы все такие красивые, такие добрые и замечательные, я просто не могу выбрать, кто из вас самая-самая Я вас всех люблю
Так женись! И дело с концом! Перестань портить девок! неожиданно гневно и громогласно протрубила со своего председательского места комиссарша. Голос ее был настолько силен, что многие испуганно вздрогнули, и сразу же в комнате затих многоголосый гомон да и смешки.
Я готов! Да хоть сегодня! Я вот только определиться не могу, мне правда все нравятся, захлопал ресницами Котька.
Ты нам тут голову не морочь! А то в два счета вылетишь с завода и под суд пойдешь! бушевала райкомовская валькирия. Отвечай будешь жениться или нет?
Я сильно извинюсь, дамы, и прошу собрание назначить мне жену, обещаю любить ее изо всех сил, ляпнул испуганный комиссарским рыком Котька.
Это было очень неожиданно для всех присутствующих, и они просто повалились друг на друга, корчась от смеха.
Конечно, собрание было скомкано, и миссию свою комиссарша провалила с треском. Никакой резолюции принято не было, и она, гневно раздувая ноздри и закусив самокрутку, удалилась ни с чем.
Но для Котьки история имела не совсем приятный финал. Работяги оттащили его в темный угол, пару раз дали по ребрам и строго сказали:
Так, Беззуб, кобелина, чтоб на заводе было тихо и мирно находи себе девок на стороне, за заводским забором!
А вслед сразу добавили, что если он еще раз что-нибудь подобное учудит, то они его сами отлюбят всем коллективом.
Котька стал неузнаваем нет, улыбаться бабам не перестал и пару комплиментов или просто ласковых словечек всегда находил для любой, но ни на миллиметр больше. Уж очень серьезные слова ему сказали товарищи по бригаде.
Трудиться лучше он, конечно, не стал не тот характер, но лямку свою тянул исправно, как все вокруг.
Но судьба всегда и всем дает шанс, главное разглядеть его и не упустить.
Так было и с Котькой.
Осенью 1930 года в Одесском политехе группа изобретателей под руководством Жаботинского и Скобло спроектировала шестиколесный автомобиль повышенной проходимости.
Такой автомобиль, с колесной формулой 6´4, то есть четыре ведущих колеса, был очень нужен в армии и в народном хозяйстве. Автомобиль делали на базе единственного тогда доступного автомобиля «Форд-А». Заказ на изготовление опытного образца получил завод имени Январского восстания.
Вот тут неожиданно для всех и тем более для Котьки и наступил его звездный час. Попав случайно в группу рабочих и инженеров, которая занималась изготовлением опытного образца, он вдруг обнаружил в себе редкий для необразованного мастерового дар он умел видеть детали в трехмерной проекции.