Утверждает, что бизнесмен. Знаю только, что он побывал в тюрьме.
— А где он живет, вам известно?
— Где-то неподалеку от Паддингтона. Точного адреса я не знаю. Но раз он судимый, адрес должен быть в ваших компьютерах.
Ред думает с секунду.
— А почему закончилась эта связь? Потому что вы узнали об этом?
Элисон качает головой.
— Я ничего не знала, пока Филипп сам не рассказал мне об этой связи. И о том, что с ней покончено.
— А он не объяснил почему?
— Объяснил. Сказал, что у этого Кевана возникли проблемы с потенцией.
Сексуально неадекватен. Импотент. Ред и Джез снова переглядываются.
Элисон, похоже, твердо настроилась не плакать, как было в мае после смерти Филиппа. Здесь ведь нет женщины-констебля, чтобы приносила чай и всячески утешала.
Ред наклоняется вперед.
— Элисон, вы не представляете, насколько мы вам благодарны. Большое спасибо за сотрудничество.
Она молча кивает.
Ред подыскивает слова. Он чувствует себя обязанным выразить ей сочувствие.
— Вам, наверное, было очень тяжело.
Элисон сглатывает.
— Я пережила это. Труднее всего было смириться с ложью — он ведь уверял меня, что больше не имеет дела с мужчинами, а сам трахался с одним из них за моей спиной. Хотя, будь это женщина, разве мне было бы легче? Я убеждала себя, что… по крайней мере, с ним он не будет меня сравнивать.
Она умолкает и по-детски шмыгает носом, становясь особенно беззащитной.
— Я изо всех сил старалась выбросить это из головы, и мне почти удалось, но… Потом Филипп все испортил.
— Как?
— Он захотел, чтобы Кеван пришел на свадьбу.
Ред припоминает: она еще в тот раз говорила что-то о свадьбе. Что-то тривиальное, насчет ссоры из-за того, что он хотел пригласить кого-то, кого ей не хотелось видеть.
Оказывается, речь шла даже не о бывшей подружке, а о бывшем дружке. Не удивительно, что девушка вспылила.
И все же на следующее утро она вернулась сказать Филиппу, что Кеван может прийти на свадьбу. Уступила в ситуации, когда многие предпочли бы стоять на своем до конца. Что тому причиной, сильное чувство или просто бесхребетная натура, Ред судить не берется. В любом случае всего этого девушка не заслуживает.
Ред и Джез встают, чтобы уйти. Элисон жмет руку Реда и потирает нос, чтобы избежать рукопожатия с Джезом.
— Вы найдете дорогу к выходу? — спрашивает она.
— Да. Спасибо.
Джез нажимает кнопку вызова лифта и что-то вспоминает.
— Элисон?
Она, на полпути по коридору, останавливается и оборачивается. Враждебность к нему пылает в ее глазах.
— Да?
Двери лифта открываются.
— Какое было среднее имя Филиппа?
— Его среднее имя Джон. А что?
— Так, любопытство, — отвечает Джез и благодарит двери лифта за то, что они закрываются за ним и его ложью.
26
Ред сидит за столом у себя в комнате, когда раздается стук в дверь.
Он смотрит на часы. Двенадцать двадцать пять. Это не могут быть родители, потому что они ушли менее двадцати минут тому назад. Ушли на встречу с Эриком без него, по совету Хокинса. Рассказывая Реду по телефону о том, что случилось, Хокинс явно чувствовал себя не в своей тарелке. Эрик, после предъявления обвинения находившийся в камере, вдруг принялся барабанить в дверь и кричать, что он свернет, на хрен, шею Реда точно так же, как свернул, на хрен, шею Шарлотты Логан. Уговоры и угрозы вколоть успокоительное не подействовали, и, чтобы усмирить его, потребовались совместные усилия четверых полицейских. Резкая и неожиданная перемена в поведении, если учесть, что до того момента он покорно смирялся со своей участью.