Рассказывай.
Я тебя искал... У капитана испуганные глаза. Нельзя с такими глазами заниматься деятельностью, которая требует хладнокровия. То бишь оперативной работой. Кроме того, эта деятельность непременно требует трезвой головы. Предупредить насчет него...
Он кивнул в сторону майора, который глаз не открыл, но уже поднял руку и взялся ею за челюсть.
О чем предупредить?
Михал Михалыч послал. Предупредить, что генерал в Москву улетел после твоего выступления по телевидению, а этого майора поездом отправил... Тебя искать...
Какой генерал?
Легкоступов. Из Москвы. Они тебя «ведут».
А ты с Труповозом работаешь?
С кем?
Я забыл, что эту кличку придумал сам для внутреннего пользования. Другие ее не знают. Но Югов сообразил. Должно быть, после полученного удара он почти протрезвел. Или от испуга протрезвел.
Что с ним делать? спросил, показывая на майора. Теперь он меня сдаст.
Мне следует тебе объяснить, что в таких случаях делают? Я посмотрел на него с откровенным презрением. Не люблю людей, которые в критический момент заплакать готовы. Более того, рассчитывают, что другие за них будут выполнять их законную работу.
Я не могу... у Югова задрожали губы.
А мне это совсем не надо.
Майор открыл глаза. Но еще, кажется, не все видит. И ничего не понимает. Однако ему вообще ни к чему видеть нас с капитаном вместе. Только кто может дать гарантию, что он не увидел? Я без размаха ударил Мороза по голове рукояткой его же пистолета.
Дальше твоя работа. И быстрее. Кто-то может пройти. Хочешь «засветиться»?
Я не могу...
Я достал из кармана связку и отстегнул железнодорожный стандартный ключ он у меня всегда с собой в поездке. Сунул капитану в дрожащую руку. Отдал и пистолет майора, предварительно протерев носовым платком. А сам шагнул в проход между вагонами. Но совсем не ушел. И услышал, как открывается наружная вагонная дверь. Потом коротко раздался выстрел, приглушенный стуком колес. Судя по звуку, стреляли в упор. Через десять секунд дверь захлопнулась.
Я вернулся в тамбур, чтобы проверить за капитаном чистоту места. Крови на полу не было. Но пистолет он все еще держит в руке. Дурак, не сообразил вытереть отпечатки и отправить вслед за хозяином. И оставил улику.
Оружие спрячь, посоветовал я. И выходи на ближайшей же станции.
Бумажник... протянул он мне бумажник Мороза. Догадался достать из кармана.
Я раскрыл. Денег майор возит с собой непростительно много. Я вернул бумажник Югову.
Может прокатить за ограбление. Возьми, грабитель, себе... Раскладывай ситуацию. Что случилось?
Теперь нам можно разговаривать спокойно. Если кто и пройдет, то единственное, на что обратит внимание, разговаривают двое мужчин. И даже не курят, потому что в служебных тамбурах курить запрещено.
Легкоступов настучал на меня нашему генералу. За пьянку. Требовал отстранения меня от работы... начал капитан. Я вышел расстроенный. А тут как раз Захватов подвернулся. Поговорили. Я рассказал ему. На работу попросился...
Дальнейшее я мог представить и без рассказа. Если Труповоз почувствовал слабость в человеке, в котором нуждается, он не упустит случая придавить его.
Глава IX
1
Я отлично знаю все законы профессионального киллера. По этим законам и по логике так поганенько сложившейся ситуации Югова следовало бы ликвидировать. Никому такие свидетели не нужны, даже если они в ресторан за свой счет пригласят. Разве что захотят дать престарелому официанту раскладку, при которой ФСБ сует свой длинный нос туда, куда ей совать его не следует, в дела военной разведки. В любом другом случае такие свидетели становятся в этой жизни людьми лишними. Тем более свидетели со слабостью характера. Но обстоятельства сложились в пользу капитана. Гибель двух сотрудников ФСБ в одном месте, да еще если учесть, что оба они разрабатывали один и тот же объект, то есть меня, едущего под чужим именем в этом же поезде, сразу наведет на след. Доказать что-то не смогут, но нервы потрепят основательно. Особенно если приплюсуют к делу запись моего разговора с Труповозом в его кабинете. «Жучок» я снял слишком поздно. Наверняка у них уже есть запись.
Пусть живет. Пока...
Охотников на такого редкого зверя, как капитан ФСБ, можно считать, уже бывший, найдется немало. Я не думаю, что Труповоз его выпустит. Или похоронит, или плотно загрузит работой на бюро ритуальных услуг. Ему такие информированные парни нужны. И квалификация у Югова, если ему пить не давать, несравненно выше всех остальных могильщиков из бюро. Хотя стреляет плоховато. Я же перед прощанием с капитаном поинтересовался:
"Жучок" в кабинете Труповоза сработал?
То есть? засуетился он. Или надеялся, что я ничего о «жучках» не знаю?
Наш разговор о Таманце был записан?
Да.
Пленку изъять можно?
Пленку можно. Только запись в копии уже ушла в Москву. В отдел внутренних расследований. И в распечатке сдана в наш архив. Зарегистрирована. Даже если стереть в компьютере электронную версию, останется «бумажная». Такие вещи всегда дублируются.
При чем здесь отдел внутренних расследований? Этим-то я зачем нужен?
Им генерал Легкоступов нужен.
Легкоступов «вел» с твоей помощью меня, а ты, в свою очередь, «вел» Легкоступова?