Извините...
Обладатель тяжелого гибкого голоса пододвинул меня плечом, собираясь пройти в вагон вслед за Юговым. Таким мощным плечом не грех и вагоны вместо локомотива двигать. Я посторонился, вынужденно полуотвернувшись. Мне идти еще рано, потому что капитан может не вовремя обернуться.
Он и обернулся. И судя по тому, как шарахнулся в сторону только что отодвинувший меня человек в самом деле не вовремя! Это меня очень заинтриговало. Да и как не заинтриговать? Пьяный Югов продолжает следить за мной. Это понятно. Не удалось мне обмануть фээсбэшников глупым фокусом с авиабилетом и с телевизионным интервью. Непонятно только, почему капитан пьяный. Играет роль?
Но кто-то следит и за самим пьяным Юговым!
Кто? С какой целью?
Для меня это, возможно, вопрос жизни и смерти. Иначе рассудить свободы или «зоны». Еще раз иначе выигрыша или проигрыша в игре профессионалов двух конкурирующих ветвей спецслужб. И в данном случае моя Служба на моей стороне, если предупредила о возможности провокации со стороны их Конторы. Старая терминология. Раньше мы так и говорили свое управление называли Службой, а КГБ звали Конторой. Пусть КГБ сейчас называется иначе, сути это не меняет. Все равно это Контора. Сейчас даже приятно вспомнить старые времена. Хотя бы таким способом и при таких обстоятельствах.
Особенно таким способом и при таких обстоятельствах! Особенно потому что дело касается меня. Хотя бы той стороной, к которой принадлежит Югов.
Если верить сообщению моего куратора, «ведет» меня ФСБ. Югов офицер ФСБ. Он от меня не отстает. Следовательно, работает он на Контору. Но кто-то «ведет» и самого Югова. Предположение, что Служба пришла мне на помощь, отпадает. Я обязательно был бы предупрежден об этом. У куратора есть номер моего сотовика. Кто может еще? Внешняя разведка, выделившись из КГБ, так и не обзавелась, насколько я знаю, службой, работающей внутри страны. Они под пристальным ревнивым присмотром и не имеют возможности действовать самостоятельно. Тогда кто этот интеллигентный с виду громила?
Имеют собственный интерес какие-то криминальные структуры? К Югову или ко мне? Меня не знают и пытаются выйти на меня через капитана?
Вопросы встали злободневные, хотя выглядят риторическими. Вроде бы невозможно их решить. Но невозможно только в том случае, если забыть, что в деле замешан спецназовец ГРУ, хотя и инвалид.
Я просчитал свои действия за доли секунды. Оценил стоящего рядом со мной крутоплечего человека нет, я его не знаю. Не доводилось встречаться. Слишком колоритная фигура, чтобы такого забыть. И Югову не советую с ним спорить.
Югов тем временем подходил уже к последним купе в вагоне. Откуда-то из средних купе вышли две женщины, за ними еще женщина и мужчина. Все с полотенцами в руках. Двое пошли в одну сторону, двое в другую. Преследователь капитана правильно просчитал, что они «спрячут» его, и двинулся через вагон. Торопливо.
Я подождал.
Служебный тамбур следующего вагона обычно располагается рядом со служебным тамбуром соседнего, в данном случае нашего. В служебных тамбурах не курят. Там сейчас никого не должно быть. А судя по спешке преследователя, он стремится капитана догнать. И беседовать он пожелает, показалось мне, без публики. Аплодисментов не любит.
Я рассчитал время и двинулся за ними.
Чай будете? скосила на меня глаза, выглядывая из служебного купе, проводница.
Спасибо, чуть попозже, улыбнулся я в ответ и шагнул к двери.
Излишне громкий стук колес сразу подсказал, что распахнута дверь в проход между вагонами.
И вторая дверь тоже распахнута. А за ней что-то происходит...
Но я не успел вовремя. Очевидно, не рассчитал, что разговор закончится быстро и перерастет в действо. Через два шага я уже увидел, как вывалились из-за угла бессильно согнутые ноги Югова.
Оставшиеся два шага я объединил в один скачок. Как-никак, а капитан мой знакомый, знакомых, даже случайных, следует выручать. Спрашивать, что произошло, в такой ситуации я привычки не имею. Все, как правило, что-то спрашивают. Хотят узнать, что же случилось, потому, должно быть, что своим глазам не верят. И теряют темп. А мне не хочется...
Крутоплечий мужчина как раз достал из подмышечной кобуры капитана пистолет. При хорошей подготовке он мог бы успеть отброситься на спину в угол тамбура и выстрелить в меня. Но при этом он должен быть уверен, что патрон в пистолете дослан в патронник. А снять предохранитель это недолго. Однако у меня тоже хорошая подготовка. Должно быть, несколько лучшая. И я без сомнений воспользовался тем, что мужчина стоит нагнувшись ударил сразу с шага ногой в челюсть. Этого удара хватило. Конечно же, я не убил его, но перелом челюсти должен быть сложным. Громила рухнул прямо на капитана, только что открывшего глаза. И не совсем еще понимающего спьяну, что произошло.
Я поднял пистолет.
Как здоровье, капитан?
Но дожидаться ответа не стал. Отбросил незнакомца на спину, уверенный, что он не сразу придет себя, и достал из кобуры его пистолет.
Югов поднялся.
Я проверил карманы. И нашел удостоверение.
Майор ФСБ Мороз. Вот так ситуация. Что-то не поделили два фээсбэшника, а я влез по незнанию. Может, у них из-за женщины конфликт. И Мороз собрался выбросить Югова из поезда как более удачливого соперника. Может, зарплату не поделили. И вообще может быть что угодно. И мне следовало бы оставаться в стороне. Но раз влез в ситуацию, следует продолжать.