Машка, ну, не накручивай ты себя! взмолился Даниил, прижимая меня к себе. Если будет надо, лежать будешь в отдельной палате, там и такие есть, мало совсем, но ведь есть же. Дядьке скажу он выбьет. Речь ведь не о том тебе надо просто понять, что операция вещь неизбежная, но потом зато все будет хорошо.
Даня, я понимаю это. Но ведь и то, что порог выживаемости пять лет, я тоже знаю. У меня злокачественная опухоль, глупо думать, что она переродится так не бывает. И оперироваться я не буду, даже не заводи больше этих разговоров. Сейчас прокапаюсь, там посмотрим. Все, пора мне скоро Юлька закончит.
Я поднялась с кровати и стала одеваться. Разговоры о болезни начали напрягать меня, я злилась на себя и на Даньку, на Артема, на весь свет
Я увезу тебя сейчас, не торопись, Даниил сел и потянулся за висящими на стуле рядом с кроватью джинсами.
Я увезу тебя сейчас, не торопись, Даниил сел и потянулся за висящими на стуле рядом с кроватью джинсами.
Не хватало, чтобы кто-то увидел!
За углом от ДК выйдешь, никто и не увидит. Уже темно, как одна поедешь?
Юлька вылетела из зала вся в слезах, красная, с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу:
Мама, я не буду больше с ним танцевать! ревела она, вцепившись мне в куртку.
Ну, что опять? присев перед ней на корточки и доставая платок, устало спросила я.
Подобные заявления Юлия Артемовна Смирнова делала примерно раз в две недели, в очередной раз не вынеся грубости партнера. Значит, придется опять беседовать с Олежкиными родителями, ничего не попишешь.
Я не могу больше, он мне сегодня чуть руку не сломал! продолжала плакать дочь, демонстрируя мне свежий синяк на запястье. Видишь? Схватил и вывернул!
В это время мимо меня попытался проскользнуть виновник торжества, но я успела поймать его за куртку:
Стоять! В чем дело?
Здрасьте, теть Маша, пробормотал Олег, опустив глаза в пол.
Так я слушаю тебя в чем дело, почему у Юли на руке синяк?
Я ее не трогал, моментально открестился он, и тут Юлька, уперев руки в бока, заблажила на весь холл:
Да?! Не трогал?! А кто мне руку за спину завернул? Не ты? Кто меня обезьяной назвал при всех, тоже не ты? Пусть Наталья Альбертовна скажет, она видела!
Так что будем свидетелей собирать или сам все расскажешь? знаком велев дочери замолчать, спросила я.
Я ее за дело, угрюмо пробурчал Олег, надуваясь, как воздушный шар. Она шаги путает
И что убить ее за это? А когда ты путаешь шаги, что ей с тобой делать? Вы никак не можете понять, что вы пара, и если между вами нет понимания и согласия, то все бесполезно. Я объясняю вам это пятый год, меня уже просто тошнит от этих разговоров, я отпустила рукав его куртки и выпрямилась. Все, Олег, иди, скажи маме, чтобы позвонила мне вечером. Я могу надеяться на твое мужское слово?
Да, буркнул он и побежал вниз.
Не скажет он тете Оле ни слова, ты ведь знаешь, вздохнула Юлька, надевая красный беретик и застегивая куртку.
Пусть. Лишний раз докажет, что не способен ответить за слова.
А это важно?
Разумеется, беря ее за руку, ответила я. Нужно уметь отвечать за слова и поступки. Если ты обещаешь что-то, то хоть умри, но сделай.
А ты почему вчера плакала? вдруг спросила дочь, подпрыгивая и заглядывая мне в глаза.
Настроение плохое было.
С папой поругались? с чисто детской проницательностью догадалась Юлька. Что он стал такой орет все время
Кричит, машинально поправила я. Ты же не про подружку рассказываешь.
Ладно кричит, безропотно согласилась дочь. И на тебя тоже а ты плачешь потом, я ведь слышу.
Юлька, подслушивать неприлично, внушительно сказала я, отметив про себя, что пора прекратить рыдать в ванной.
Я больше не буду.
Артема еще не было, видимо, уехал играть, а я забыла, он обычно всегда предупреждал.
Мы поужинали, проверили уроки, и Юлька пошла спать, она вообще с ног валилась после двойных тренировок. Я взяла вязание начатый еще весной шарфик дочери, села в кресло, включив телевизор, и принялась перекидывать петли. Время близилось к десяти, а Артема все не было. Зазвонил телефон, и я решила, что это звонит Ольга, мать Олега, взяла трубку:
Да!
А можно Артема Владимировича? спросил тонкий женский голос.
Его нет, что передать?
Ничего! и в ухо мне ударили гудки отбоя.
У меня в голове словно разорвалась граната, все тело обмякло, руки затряслись, я едва смогла вставить трубку обратно в зарядное. Ничего себе! Бабы звонят прямо домой, не стесняясь, нормально, однако! Я опустилась на стул, обхватив руками голову. Теперь мне ясно, что происходит Значит, не только я, но и Артем тоже
Как теперь быть? Я твердо знала только одно выяснять отношения не стану, как бы тяжело мне не было.
В замке зашевелился ключ, пришел муж, бросил на пол пакет с формой:
Спит? кивнул он в сторону Юлькиной комнаты.
Да. Ужинать будешь?
Буду, весь день не ел.
Я накрыла на стол, налила чаю себе и села за стол. Артем был в душе, когда снова позвонила настырная дамочка. Я постучала в дверь и молча протянула ему трубку.
Из душа муж вышел с виноватыми глазами, сел за стол и пробормотал:
Это не то, что ты подумала это по работе