То, что казалось ей ужасным, когда она бродила по сельве одна, сейчас вызывало восхищение, и Иден невольно вспомнила, какой взволнованной и возбужденной она была, когда их экспедиция только приехала в Кинтана-Роо. Колин немного удивлялся, поглядывая на жену, и даже упрек-пул за то, что Иден тратила столь драгоценную бумагу, рисуя птиц и зверей, — она ведь приехала на Юкатан совсем с другой целью. Но Иден вовсе не считала свои наброски расточительством. Ей казалось, что рисовать этих экзотических животных так же увлекательно, как и изображать те каменные барельефы, которые они нашли. Увы, Колин никогда не понимал ее любви к живой природе. Однажды он ясно дал понять, что живые существа для него ничего не значат — его интересовали только предметы старины. Это признание мужа ошеломило Иден, так как в то время она считала, что Колин — само воплощение добродетели. Его страсть к различным редкостям и древностям зачаровывала ее, но в конце концов Иден начала подозревать, что муж интересовался лишь деньгами, которые мог получить за все эти безделушки. Однако к тому времени было уже поздно разрывать отношения с мужем. За восемь лет брака Иден научилась закрывать глаза на многие недостатки Колина. Временами ей казалось, что ее собственное «я» как бы стирается, когда она молча терпит его выходки. Однако она не начала спорить с мужем — возможно, боялась взглянуть правде и лицо.
Но теперь все это уже не имело значения. Колин был мертв, а она — совсем одна. Боже, она ведь вовсе не одна! Она бродит по джунглям с совершенно незнакомым мужчиной! И только от него может ждать помощи. Однако поведение этого странного человека с золотистыми глазами дикой кошки не очень-то обнадеживало. Ее постоянно преследовало ощущение, что Стивен будет рад избавиться от нее при первой же возможности.
Иден в очередной раз посмотрела на своего спутника. Он шел немного впереди и с легкостью орудовал своим мачете, прорубая путь сквозь сельву. Отбрасываемые его сильной рукой ветки мелькали то слева, то справа. Когда же Стив поднимал мачете, рубашка туго натягивалась на буграх его бицепсов.
Что ж, по крайней мере на этот раз он надел и рубаху и штаны. Его нынешний вид нервировал Иден гораздо меньше. Тут ее спутник вдруг повернул голову и бросил через плечо:
— Будь осторожна. Большинство змей уползут, почувствовав опасность, но кайсака более агрессивна.
Иден тут же опустила глаза и стала внимательно смотреть себе под ноги.
— А что это за змея?
— Кайсака — самая ядовитая из змей, но она совсем крошечная. И поведение ее непредсказуемо. Она может в любой момент броситься прямо на тебя, а может затаиться и пережидать.
Иден вдруг с дрожью в голосе проговорила:
— А ты… уже видишь ее?
Стивен остановился и внимательно посмотрел на свою спутницу:
— Нет, не вижу. А что?
— Но ты же сказал…
— Ах это… Нет-нет, я видел одну змею, но то была не кайсака. А ты, оказывается, ужасно нервная. И как тебе удалось выжить здесь?
— Я дрожала от страха при каждом шорохе, — выпалила Иден. — Да, дрожала от страха. Однако я понимала, что оставаться на месте, надеясь, что кто-нибудь придет и спасет меня, — бессмысленно.
— Да, ты права, — пробормотал Стив. Он снова зашагал по тропе. — Просто чудо, что ты набрела на мой лагерь. Стоило тебе отклониться на несколько футов влево или вправо, и ты попросту прошла бы мимо.
— Я знаю. — Иден судорожно сглотнула. — Как ни странно, я даже не видела твоего костра, пока не споткнулась о торчавший из земли корень, и не скатилась вниз.
— Да, здесь множество таких корней. Плодородной почвы слишком мало, чтобы они шли в глубь земли, поэтому они и стелются по поверхности. Тут гораздо больше шансов оступиться и напороться на какие-нибудь шипы, чем быть ужаленным змеей. Поэтому я сейчас и надел длинные штаны. — Стив снова принялся размахивать своим мачете.