Тот факт, что Балам у меня в друзьях, тоже добавил колорита во всю эту историю. Да я особо и не возражаю. По крайней мере это помогает, когда нужно уладить дела с некоторыми из индейцев.
— Потому что Балам — дикий зверь? Я думала, что даже примитивные племена могут понять, что и хищника можно приручить.
— Так и есть. — Стивен провел ладонью по волосам. — Видишь ли, «балам» на языке майя значит «ягуар». А ягуар у них всегда считался священным животным. Поэтому индейцы, с тех пор как увидели меня с ним, считают мой лагерь неприкосновенным. Если ты останешься здесь, тебе нечего бояться. Я даже могу оставить тебе свое ружье.
Глаза Иден расширись так, что стали похожи на два голубых озера. Шагнув к Стивену, она пробормотала:
— Пожалуйста, возьми меня с собой. Я не буду мешать, поверь. Я не стану болтать и надоедать тебе. Не стану шуметь и… Я просто не хочу оставаться здесь одна.
— О Боже, — проворчал Стивен.
Ну как он мог объяснить этой женщине, что хочет уйти не из лагеря, а от нее? Прямо сказать ей об этом он просто не мог. Ведь тогда она поймет, что имеет над ним определенную власть. Или же подумает, что он действительно не в своем уме.
Стив пожал плечами:
— Что ж, пойдем. Возьми два полотенца. Они в хижине, в корзине. Если ты, конечно, умеешь плавать.
— Плавать я не умею. А у тебя есть мыло? Мне не помешало бы помыться и постирать кое-что.
Стивен кивнул и в раздражении проговорил:
— Да-да, мыло есть. Оно тоже в хижине. Поторопись. И старайся не отставать, иначе я оставлю тебя под ближайшей пальмой.
Иден одарила его лучезарной улыбкой, и Стив невольно вздохнул — было очевидно, что его ждали нелегкие испытания.
Глава 3
Листопад был таким сильным, что на расстоянии вытянутой руки уже ничего не было видно, под ногами же валялись кучи опавших листьев. Но это, казалось, нисколько не мешало Стиву ориентироваться — он безошибочно находил тропу. На плече он нес ружье, а в другой руке держал мачете, которым расчищал путь, нещадно вырубая слишком низко свисавшие лианы и большие листья. Иден почти не удавалось разглядеть под ногами тропу, и она поражалась, что ее спутник делает это с такой легкостью.
Лишь несколько солнечных лучей, пробившихся сквозь плотный полог из ветвей и листьев, прорезали влажный знойный воздух. Было очень жарко. Ни единое дуновение ветра не нарушало покой опавших листьев. Иден обливалась потом, и влажная одежда неприятно липла к телу. Опавшие листья и сучья распространяли повсюду едкий запах гниения.
Внезапно Иден заметила прямо перед собой низко свисавшую ветку. Она резко наклонила голову — и как раз вовремя, потому что кора и листья этого растения были сплошь покрыты острыми шипами. Иден вопросительно взглянула на Стивена, но тот, казалось, не заметил ее — они по-прежнему шли молча.
Однако молчание спутника не очень-то огорчало Иден — ведь теперь, наконец-то почувствовав себя в относительной безопасности, она могла как следует присмотреться к окружавшим ее ландшафтам. Впрочем, она еще до этого успела понять, что влажный тропический лес не такое уж малообитаемое место. И действительно, здесь повсюду кипела жизнь. Повсюду слышались голоса птиц, и то тут, то там мелькало яркое птичье оперение. Красные попугаи ара со своими великолепными алыми, синими и золотыми перьями порхали с ветки на ветку и пронзительно кричали, словно осуждая непрошеных гостей. Токо же, туканы и танагры весело пели и кричали — словно приветствовали людей. Громкий гомон на самом верху деревьев свидетельствовал о том, что за ними наблюдают еще и обезьяны. Правда, Иден так и не удалось заметить ни одной.