И я откусила банан.
С очень невинным видом.
Хочешь у меня попробовать? наши взгляды вновь столкнулись, и вопрос прозвучал вовсе не о банане.
В насмешливых глазах зажглось что-то очень опасное:
Мне больше нравится моя горячая зефирка, и он слизнул шоколад с шарика из маршмеллоу на палочке, обведя его по кругу языком.
Я сглотнула.
Ой, не знаю, чем кончится этот вечер. Ой.
Но теперь мне здесь очень нравилось.
Ровно до момента, пока я не повернулась и не увидела входящего в зал Антона.
Да твою ж мать!
Кипр слишком маленький остров!
Могу я хоть куда-нибудь пойти, чтобы не наткнуться там на бывшего мужа?!
В этот раз, правда, он и сам был удивлен, увидев меня. Его глаза расширились, когда он окинул меня взглядом. А потом сузились, когда он заметил ладонь Димы у меня на талии.
Вишня в шоке
Я вовремя вспомнила о словах Димы про его знание женщин. Слишком он умный, не нужно мне, чтобы догадался о присутствии тут осколков прошлого. Поэтому я отвела глаза от очень злого на вид Антона и предложила:
Если ты здесь уже все зефирки попробовал, может быть, пойдем куда-нибудь еще?
Пальцы у меня на талии сжались чуть сильнее.
Согласен, мурлыкнул Дима. Зефирки лучше пробовать в местах поспокойнее.
Ой, что я творю!
Ой, как мне это нравится!
Тоже обняла его за пояс и потянула к выходу. Мимо Антона прошла с каменным лицом, не оборачиваясь, но непроизвольно втянула носом запах его «Кензо».
На улице стемнело и стало свежо. Мои каблуки громко цокали по тротуару, распугивая тени кошек на пустых улицах. Идти в обнимку было неудобно, Дима взял меня за руку и когда мы проходили мимо узкого переулка, освещенного желтым светом фонарей, нырнул туда и дернул меня следом.
И сразу прижал к стене за углом, вне поля зрения любопытных глаз. Прислонился всем телом, губы на расстоянии сантиметра от губ, руки оглаживают бедра под тесной юбкой. Невольно подумала, что с Антоном никогда так не получалось, всегда с его ростом, с моим ростом приходилось вставать на цыпочки, ему наклоняться, а тут высоты каблуков хватает для этого интимного губы в губы, одно дыхание на двоих.
Руки скользят по моим бедрам вверх, вверх, пальцами по шелку топа, пробираются под него, сжимают грудь. Губы, чуть касаясь моих, шепчут:
Даже не знаю, что приятнее, шелк или твоя кожа
Дима касается губ сначала слегка, потом вжимается сильнее, проталкивает язык, целует горячо и сильно. Подушечки его пальцев танцуют по моему животу, едва-едва касаются груди.
Все-таки твоя кожа добавляет он.
Горячо, сладко, нервно, снова горячо дрожь проходит по всему телу от одних только поцелуев.
Я обвиваю его шею руками, но он отстраняется, властным движением поворачивает меня спиной, вжимая грудью в старинную, наверняка еще венецианскую шершавую каменную стену. Сколько женщин здесь вот так тяжело дышали, выгибались под горячими поцелуями в шею, стонали от касаний наглых рук, предвкушали продолжение, ощущая твердую выпуклость паха, вжимающегося в ягодицы?..
Дима пытается задрать мою юбку, но она очень, очень узкая. Вовсе не для таких развлечений на улице. Это нас немного приводит в себя. Самую малость. Как раз настолько, чтобы понять, где мы и что мы делаем. И что делать это все на улице плохая идея.
Мне пора на автобус выдыхаю я. Нет, не потому, что мне действительно хочется на автобус и домой.
Я тебя подвезу, предсказуемо отзывается он.
Он снова притискивает меня к себе и целует в шею.
Пошли голос охрип, он откашливается. К машине, тут недалеко.
Почти незаметно он поправляет член в джинсах и я тихонько улыбаюсь в темноте. Приятно, когда тебя хотят, особенно если ты сделала все, чтобы это случилось.
Машина и правда недалеко я даже не успеваю замерзнуть. А у Димы пропасть эрекция, которую я первым делом проверяю, оказавшись в салоне. Тут тепло, темно, и на стоянке очень мало фонарей. Его губы пахнут шоколадом и зефиром. Он задирает мой топик совсем уж внаглую, опускает кружево лифчика и прикусывает по очереди соски. От каждого укуса по телу разбегаются волный остро-сладкого удовольствия, и совершенно не хочется его останавливать. Пусть Антон со своей невестой кувыркается, мне и без него нескучно..
Пока губы, зубы, язык Димы разбираются с моими сосками, его пальцы ложатся на колени, скользят вверх. Теперь даже узкая юбка не мешает им продвинуться немного дальше, дотронуться до внутренней стороны бедра я вздрагиваю. Вот сейчас самое время мне испугаться и убежать. Совсем чуть-чуть осталось до черты Но я не останавливаюсь. Слишком сладко, остро и грешно все происходящее, и если мне придется потерпеть немного проснувшегося разума я переживу. Даже получу еще больше наслаждения, представляя, какими иными! глазами буду смотреть на будущего мужа, когда прерву свой затянувшийся подвиг верности. Это ощущается практически как измена, только вместо привкуса вины сладость победы.
Пока губы, зубы, язык Димы разбираются с моими сосками, его пальцы ложатся на колени, скользят вверх. Теперь даже узкая юбка не мешает им продвинуться немного дальше, дотронуться до внутренней стороны бедра я вздрагиваю. Вот сейчас самое время мне испугаться и убежать. Совсем чуть-чуть осталось до черты Но я не останавливаюсь. Слишком сладко, остро и грешно все происходящее, и если мне придется потерпеть немного проснувшегося разума я переживу. Даже получу еще больше наслаждения, представляя, какими иными! глазами буду смотреть на будущего мужа, когда прерву свой затянувшийся подвиг верности. Это ощущается практически как измена, только вместо привкуса вины сладость победы.