Кстати сказать, искусник еще раз крепко подумал насчет покупки земли у старухи. Хотел расспросить деревенского старосту, однако все-таки не стал этого делать этот долговязый мужик с козлиной бородкой ему не нравился, причем кордосец чувствовал, что эта неприязнь взаимна. Как бы то ни было, но сделка, с одной стороны, выглядела крайне заманчиво, но с другой что-то смущало. Будь это нестройный ропот голосов, что слышал только он, Толлеус даже думать бы не стал к мнению призраков в своей голове он относился серьезно. По опыту искусник знал: в жизни обычно все по-другому жди какую-нибудь каверзу. И все же факты оставались фактами: у местных крестьян есть в собственности хорошая земля, которую когда-то Оробос жаловал всем, кто соглашался заселять пограничные территории. Кстати сказать, даже сейчас на западной и северной границе империи можно было даром получить надел при условии, что будешь там жить. Вот только почва в западных предгорьях, за которыми раскинулись Пустоши, очень каменистая, а северная территория местами сильно заражена и слишком уж близко к Кордосу (после войны никто не хотел там селиться), поэтому до сих пор и не разобрали. Но на востоке, особенно рядом с таким крупным городом, как Боротон, цены на землю были не намного ниже, чем где-нибудь на тракте Беллус-Широтон.
Складывалась забавная ситуация: у крестьян были в собственности делянки, при продаже которых они могли бы жить лучше, чем сейчас, при этом совсем не работая. Однако никто так не поступал: все продолжали жить, «как деды завещали», при этом семьи с каждым новым ребенком увеличивались, и претендентов на эти участки становилось все больше и больше. Пока что из деревень никто не уезжал в поисках лучшей доли, все теснились, уживались. Но не за горами тот день, когда какое-нибудь отчаянное семейство махнет рукой, погрузит скарб на повозки да отправится через всю империю закладывать новую деревеньку.
Одинокая Финна в этом плане была исключением, так что ее желание продать свое недвижимое имущество выглядело вполне правдоподобно. Непонятно только, отчего же никто другой не готов купить его. Впрочем, у местных таких денег просто нет. Что же касается богатых боротонцев, то кто их разберет? Может, размер не подходит для приличной усадьбы. А может, что вернее всего, старуха вообще не объявляла в городе о продаже.
С поездкой была только одна маленькая проблема некому присматривать за химерами. Оставлять Оболиуса на хозяйстве, как в прошлый раз, старик не хотел, планируя взять с собой. Отчасти именно из-за стада Толлеус до сих пор не съездил в Боротон, а не только из-за проливных дождей. Все же сейчас старик, прикинув и так, и эдак, приготовился оставить их одних на некоторое время. Единственное, чего он не учел, это Булька, которая осталась в хлеву и не попала в общий загон к товаркам. Выходило, что нужно либо везти ее с собой, что сулило определенные неудобства, либо попросить кого-нибудь из деревенских приглядеть за ней. Бывший настройщик выбрал второй вариант и даже велел Оболиусу отвести мохнатку на двор к Просе. Однако когда парень уже повел животное, кордосец заметил ее неуверенную походку и догадался-таки взглянуть истинным зрением. Тут-то и вскрылись повреждения ауры. Искусник заволновался, что ценная скотина заболела, и тут же переиграл все планы, решив везти ее с собой, чтобы лично присмотреть и в случае чего показать в городе какому-нибудь лекарю-чародею.
У Финны со сборами тоже все пошло не очень гладко, когда Толлеус вчера вечером известил ее о своем решении. Сперва старуха, вооружившись лопатой, отправилась к хлеву, где деловито принялась раскапывать старую навозную кучу, слежавшуюся за годы в твердый холмик, покрытый кочками сухой травы. Сил у бабки было немного, поэтому провозилась она долго. Искусник даже не сразу понял, что и зачем она делает: ну роется хозяйка в навозной куче ее воля. Все же через какое-то время ее поиски увенчались успехом: Толлеус как раз вышел из избы по нужде и стал свидетелем того, как из глубокой ямы на свет извлекается что-то, тщательно завернутое в просмоленную мешковину. Задержавшись и понаблюдав немного, он понял, что внутри находится глиняный горшок, в который, в свою очередь, была спрятана грамота на владение землей.
Зачем же ты ее в навоз зарыла, любезная? удивился старик.
Так известно зачем, самодовольно улыбнулась беззубым ртом Финна, утирая сухонькой ручкой пот со лба. Прятка это. От ворья!
И зачем кому-то воровать дарственную? снова не понял бывший настройщик. Там же имена чужие. Человеку со стороны с такой бумагой право на твою землю все равно не предъявить.
Так-то оно так, согласилась хозяйка. Вот только чужие ни при чем. От своих поганцев прятка. Ведь без ентой бумаги никак. Нет ее и сделки нет. Вроде и моя землица-то, а вроде и нет.
Это почему? Наверняка в боротонских земельных книгах записи есть, завсегда восстановить твою дарственную грамоту можно.
Может, и можно, а может, и не можно. Война же! Пламя до небес. Поля, леса, склады, а уж в городе-то и подавно. Вот и амбары с государственными бумажками в пепел. Али вот по-вашему, господин, восстановишь, мол. А ну как я к писакам этим на поклон, а они ведь задарма никак не согласные! Форменные кровососы, как есть! А у меня и нет ничего, ни монетки. Только и не надо, потому что вот она, грамота-то, в сохранной прятке!