Потому как теперь, когда враг Води был мне известен, сомнений не оставалось Заратарн ему мстить пришел, его уничтожать будет. Конечно, без леса моего магу будет сподручнее, но что если и другие подступы к водяному есть? Заратарн не воюет мстит, от того не предсказать, ни предугадать, кто первым падет я или водяной. А если водяной первым погибнет, и наш Заповедный лес долго не простоит река, что сейчас нежити обезумевшей преграда, таковой быть перестанет, и что тогда?
Решение верное, сказал свое последнее слово леший.
На том и порешили.
Я в избу ушла, леший к водяному где мост ставить это Воде решать.
Когда вернулась, маг все так же сидел на матраце своем, упираясь локтями в согнутые колени, и задумчиво смотрел на меня.
Охранябушка, поспал бы ты, посоветовала заботливо.
Но не послушался архимаг, и спросил хрипло:
Зачем тебе Гиблый яр, Веся?
А вот на это отвечать не стала. Хватит, доотвечалась уже вчера, сегодня ни сердце, ни душу бередить не буду.
Спать ложись! приказала повелительно. Разбужу вскорости.
Маг молча упал на постель свою, вот только спать, кажется и не собирался вовсе, лежал, закинув руки за голову, в потолок смотрел.
Спать не спать, воля твоя, а только давай без слов сегодня, прошу тебя, сказала, проходя к столу.
Промолчал маг, ничего говорить не стал, оно и к лучшему.
Запалив свечу, я устроилась за столом, укутавшись в шаль, и открыла первый из учебников чародейских. У меня от него голова болеть начинала почти сразу же. Переводить приходилось дважды с чародейского на магический, с магического на ведьминский. Одно радует лесные ведуньи с языком не мудрили, на обычном человеческом говорили, и то хлеб.
Но кое-что мне в чародейских заклинаниях если и не нравилось, то было близким их магия смесь чародейства и классической магии, моя тоже была смесью исконно ведьминской и лесной. От того и понимание приходило интуитивное, по наитию, легче разобраться во всем было.
Так вчера нашла ритуал снятия проклятий. «Грохот небесный» или же «Шум небесовный» переводить можно было как хочешь, но суть одна проклятие это оставляло следы черных молний на теле жертвы. Учебник был иллюстрированный, и картинка очень, я бы даже сказала весьма напоминала те следы, что оставили охранябушке.
А потому я ритуал перевела как прилежная ученица, выписала, разбила на части, переписала на свой язык, прописала заклинания для каждого из этапов, да и магию собиралась применять свою смесь ведьминских чар и сил ведуньи.
Вот только одна проблема начать я вчера начала, а закончить не закончила. И боюсь, отольются охранябушке мои слезы вчерашние, ох и отольются а как избежать этого я не ведаю.
Что не так, ведьма? вдруг спросил маг.
Да многое, ответила, от тетради своей с записями не отрываясь.
Не то чтобы не помнила, просто выход искала. Как все провести, боли не причинив лишней, ведь и не лишней будет так много Как обездвижить мага, чтобы не прервал ритуал, ведь силен же, ох и силен от того и печать кожу чуть не до костей прожгла. И что делать-то?
Ведьма, маг поднялся, взял стул, что у стены стоял самым изумительным образом изумляло меня то, что у меня теперь второй стул имеется, подошел, сел, ко мне подался, в глаза заглядывая, и сказал: Веся, я уже понял, что ты девочка добрая. Слишком добрая, будем откровенны. Чрезмерно добрая. И не настолько глупая, как хочешь сказаться. Веся, пойми эту печать не снять. Не снять, понимаешь? Прими это как данность и давай думать, что я могу для тебя сделать, потому что ты для меня и так уже все сделала.
Внезапно подумала а не старый он, этот маг. И не то чтобы сильно в возрасте. Матерый, поджарый, опытный, жизнью не битый с жизнью сражающийся до последнего, да вот незадача внезапно сдаться решил.
Что сделать для меня можешь? вопросила задумчиво. Усмехнулась и попросила: Рубашку сними, для начала. Потом спиной повернись. А дальше по ситуации, охранябушка.
Маг глаза прищурил недобро, лицо ожесточенным стало.
А чего злишься? поинтересовалась я. Сам предложил помочь, вот и помогай.
Несколько секунд архимаг молча смотрел на меня, затем хрипло произнес:
Печать не снять, Валкирин.
И гнев полыхнул уже в моих глазах.
Не мое это имя. Не мной выбрано. Не мной названо. Говорила уже ведьмой зови. И мне так привычнее, и тебе спокойнее.
Промолчал, только гнева в очах поболее моего будет.
Ох и упертый, хуже лешего.
Охранябушка, покачала головой укоризненно, просила же, не говори со мной сегодня. Что в тебе мне неведомо, да только ранишь ты словами, раны старые уж зажившие почти словно острой бритвой вскрываешь, и от того, ни тебе, ни мне легче не станет.
Выпрямился, смотрит почти с ненавистью, да только не из тех я, кто правды не ведает не на меня он сейчас гневается, а на себя, за то что понять меня не в силах. Маги это маги, у них разум завсегда на первом месте, а я ведьма я слушаю сердце свое. Мы разные. Я понимаю это, и менять его не желаю. А он маг, он меня понять не в силах, от того и гневается.
Резко выдохнул через сжатые зубы, прошипел:
Хорошо, будь, по-твоему.
И стянул рубаху через голову. А я изумилась до крайности, на спинку стула откинулась, руки на груди сложила, да и смотрю на охранябушку, потрясенно смотрю. Отъелся у нас охранябушка, загорел сильнее прежнего, руки жилистые, да рельефные, плечи широкие, и грудь не мага, но воина.