На выходе с ярмарки снова с тем самым офицером столкнулись. Не успокоился, видать. Остановил нас, вглядывается пристально, волнуется. Товарищи его чуть в стороне остались, тоже на нас поглядывают. Хорошо хоть не вмешиваются.
Прошу меня извинить за назойливость, но вы очень на моего пропавшего товарища похожи. Один в один, даже глаза те же. Понимаю, дурацкая ситуация, и я глупо выгляжу. Скажите, как вас зовут?
А я откуда знаю, как меня звать? Спросил бы чего полегче! Дед всё «парнем» кликал. Вот и сейчас за меня вступился, пока я руками разводил.
Память он потерял, господин офицер. Нашёл его в горах, изломанного всего и израненного.
А где? Где нашли? не на шутку возбудился капитан.
Там, указал направление знахарь.
А на карте можете место показать? и в сумку свою полез, карту вытащил.
Не могу, да и не хочу.
Почему? капитан даже растерялся от такого ответа.
Дед только плечами пожал. А я стою, слушаю, сердце всё сильнее и сильнее в груди бу́хает, в уши отдаёт, голова разболелась.
Вот, фотокарточку из сумки офицер достал, нам показывает.
Вгляделся. Точно, этот капитан и есть. Только он тогда ещё не капитаном был. Стоят с кем-то возле самолёта Самолёта
Шум и боль в голове стали настолько нестерпимыми, что даже слёзы из глаз потекли. Земля под ногами пошатнулась. А капитан ещё какие-то карточки достаёт, нам показывает. А я ничего не вижу, плывёт всё перед глазами. И что-то такое крутится, крутится в памяти! Смахнул слёзы рукавом. Дед на меня пристально смотрит, лоб морщит.
Ступайте за нами, принял решение старый.
Вернулись на постоялый двор. Дед в свою котомку полез, тряпицу достал, развернул. А там те самые погоны и ордена Мои! И нахлы́нуло
Через какое-то время мы с Андреем успокоились, перестали друг друга перебивать, вопросами без ответов закидывать. Начали более или менее связно разговаривать.
Погоди, Андрей, не торопись. Дай в себя прийти, ответил отказом на просьбу товарища немедленно возвращаться в Петербург. А ты, кстати, какими судьбами в этой дыре оказался? Здесь же ни аэродрома, ничего нет?
На ярмарку посмотреть. Любопытно же. А рота наша здесь неподалёку расположилась.
Можно с «капитаном» поздравить?
Можно. Но с тобой-то не сравнить. О твоих подвигах все газеты пишут!
Много летать приходится?
Да сейчас почти и не летаем, отмахнулся от вопроса Андрей. И удивился на мой следующий законный вопрос. Так революция же
Что!? сжал кулаки. Давно? А Николай что? Отрёкся?
Какой Николай? опешил Вознесенский. Ты Государя нашего имеешь в виду? Причём тут А почему он должен был отречься? А-а, погоди Ты не понял, это в Германии революция. Война закончилась!
А ты мне ничего не рассказывал, обернулся я к деду. Почему? Не знал?
Не знал. Да и нельзя было до поры твою голову тревожить, равнодушно отмахнулся от вопроса знахарь. Ты уходишь?
Нет, останусь
Серж!? вскинулся Андрей. А дед только головой и кивнул Как будто другого ответа от меня и не ожидал
Ушли мы из города сразу же, задерживаться не стали. С Вознесенским я распрощался. Дал ему твёрдое слово, что долго в этих горах оставаться не намерен. Долечусь, восстановлюсь и сразу же вернусь в столицу. На деда у меня надежды больше почему-то, чем на столичных докторов. Да в конце концов просто отдышусь, мысли в порядок приведу. А то, согласно моим воспоминаниям, у меня всё это время не жизнь, а гонка на выживание какая-то была.
От денег и какой-либо дружеской помощи отказался. Сам справлюсь