Держите.
Что это?
Мидониум.
Вероника с опаской посмотрела на очки. В них отражались фонари, подсветка витрин, вывески и ее бледное лицо.
Суппрессив быстрого действия. У вас, в Зоне, его не выписывают, я знаю, Тим повернулся к ней, так что за отражением стали видны серые глаза.
Они улыбались.
Это не первый раз. Когда я вижу человека, принимающего «Спаркл», мягко добавил он.
II
|1|
Сквозь высокие окна в офис вливается молоко солнце скрыто за плотной пеленой облаков, и свет растворяется в воздухе вместе с тенями, очищая огромное пространство офиса, делая его серым и стерильным. Но Верóника видит не просто серый свет для нее он переливается перламутром тончайших оттенков, в нюансах которых скрывается деликатная эстетика полутонов. Даже в сером она может видеть цвет. И теперь это совсем не опасно.
«Мидониум» творил чудеса. Там, где раньше Веронике приходилось балансировать на грани, выплескивая на холст избыток энергии, пока возможности полотна не иссякали, и оно не отторгало калейдоскоп смущенного сознания, теперь удавалось увидеть гармонию, услышать тишину, почувствовать равновесие. Вероника стала больше заниматься графикой лаконичная и при этом живая история линии стала занимать ее сильнее спонтанного буйства красок. Да, конечно, точно так же, как и раньше, иногда что-то подкрадывалось, сдавливало изнутри и выворачивало наизнанку хрупкий порядок ее души, гнало Веронику прочь от людей, в тихий полумрак ее студии но вместо ядовитых оранжевых таблеток она могла выпить одну розовую, и приступ проходил тихо и бесследно. Картины из «Спаркла» стояли у стены, стыдливо отвернувшись, и Вероника не жалела о том, что не продолжает цикл. Он слишком дорого ей обходился.
«Суппрессив» доставал Тим он мог заказывать его у себя дома, за границей Зоны, и получать по почте. По вторникам вместе с доверительной беседой Вероника получала маленький пакетик, обещавший, что равновесие и впредь не будет нарушено. Что она больше не будет сходить с ума.
По правилам группы Вероника должна была бы задавать вопросы, а Тим отвечать, но чаще всего все происходило наоборот. Любые ее попытки действовать по алгоритмам «Узнай себя» оканчивались ничем, а каждый его вопрос заставлял ее говорить о том, о чем никогда не узнали бы ни Эмили, ни Софи.
По правилам группы Вероника должна была бы задавать вопросы, а Тим отвечать, но чаще всего все происходило наоборот. Любые ее попытки действовать по алгоритмам «Узнай себя» оканчивались ничем, а каждый его вопрос заставлял ее говорить о том, о чем никогда не узнали бы ни Эмили, ни Софи.
Как ваше самочувствие, Ника? спрашивал он.
Очки смотрели внимательно и при этом оставались совершенно непроницаемыми.
И Вероника, вместо того чтобы ограничиться вежливым ответом, зачем-то начинала рассказывать, объяснять, описывать а он слушал, как будто это и впрямь было ему интересно.
Почему я всегда отвечаю на ваши вопросы? спросила она как-то раз после очередного долгого рассказа, во время которого Тим кивал и уточнял с вниманием профессионального психотерапевта.
Я журналист, усмехнулся он стекла очков блеснули. Должен уметь правильно задавать вопросы.
«Интересно, если я художник, думала потом Вероника, идя рядом с молчаливой Софи, то что я должна уметь?»
Она почти ничего не знала о нем самом. Это были отдельные мазки, разрозненные фрагменты картины, и Вероника дописывала ее на свой страх и риск, не зная наверняка, угадает ли она истинный цвет и композицию полотна. Она пыталась разложить его на палитру, линию и свет, как делала это всегда, когда пыталась с чем-то разобраться если ей удавалось запечатлеть «Спаркл», должно было получиться и с Тимом, освободившим от наркотика и в конце концов обнаружила себя напротив полотна с недописанным лесом.
Как самочувствие? спросил Тим на следующей встрече.
Я начала писать лес, осторожно ответила Вероника, слегка ссутулившись.
Тим поднял брови:
Вы когда-нибудь видели его?
Только на экране. А вы?
Я вырос в лесу, блеснул он стеклами.
И какой он?
Бесконечный.
На следующий день Вероника пришла после работы в студию и оставалась там допоздна она наконец поняла, что делать с задним планом, который никак не давался ей раньше. Дописав картину, она поставила ее у стены, открыла бутылку вина, порезала солнечные помидоры и жирные шарики «моцареллы», села на пол напротив «Леса» и долго смотрела на него.
Две недели спустя Вероника пришла на встречу группы чуть раньше, заранее загрузила на смартфоне «Узнай себя» и стала ждать.
Как самочувствие? Тим отодвинул стул и вытянул под столом ноги. Вероника улыбнулась и покачала головой:
Здесь моя задача задавать вопросы.
Стекла очков потемнели, и Тим бросил:
Хорошо.
Пятнадцать не отвеченных вопросов и еще один поддельный отчет спустя Вероника закрыла приложение, посмотрела на Тима и заглянула сквозь стекла прямо в глаза:
Вы ведь работаете не в компании?
Нет, согласился он.
Тогда зачем сюда приходите?
Вам же нужен мидониум? то ли ответил, то ли спросил Тим.
Вероника снова покачала головой и выпрямила спину.
Нет, спасибо. Я обойдусь.
Как? он вскинул брови. Снова подсев на «Спаркл»? Он не поможет.