Дин ЛейпекТеперьпразднуйте
Глава 1
Едкий пар плыл по комнате, оседая на закопченных стенах тонким слоем ядовитых капель. В полумраке Мышка могла разглядеть только лицо Каирны, освещенное пламенемчерные брови приподняты, тонкий, слегка крючковатый нос сморщен, ядовито-зеленые глаза смотрят то в котел, то в книгу. Волосы Каирна собрала наверх, как всегда, когда варила зелье, но несколько угольных прядей все равно выбились и причудливо извивались, будто змеи, которые пытаются рассмотреть, что готовит их хозяйка
Мышку передернуло. Она зналазахочет Каирна, и станут волосы змеями, и будут шипеть и извиваться, и норовить прикусить нерадивую Мышку за то, что в очередной раз что-то напутала Она кинула еще один быстрый взгляд на ведьму. Огонь, лизавший дно котла, подсвечивал кожу краснымно все равно та казалась восковой. Каирна еще не была старойа когда надо было поторговаться со сборщиком налогов насчет колдовской пошлины, то и вовсе становилась красавицей; и все-таки при одном взгляде было понятноведьма. Злая, мудрая ведьма.
Мышка вздохнула. Насколько она знала, все они выглядели так. Но ведь не сразу же такими рождались! И Каирна была когда-то маленькой девочкойнеужто ее щеки никогда не горели румянцем, как у Мышки, когда та с визгом сбегает с высокого склона холма? Может, это ядовитый пар от зелий так меняет людейкожа желтеет, глаза горят ярче, губы наливаются темной кровью, волосы взбиваются вороньим гнездом на голове?
Мышка посмотрела на свои грязные, выпачканные сажей руки. Она уже третий год дышала всем, чем пахло в хижине ведьмыно пухлые пальчики, загрубевшие от щелока и холодной воды, не становились длиннее или бледнее, да и нос, Мышка была уверена, так и остался вздернутой пуговкой между веснушчатых щек. Только на волосы и была надеждарыжие с рождения, они чем дальше, тем сильнее вились, все больше напоминая выкрашенную оранжевым паклю. Может, потому Каирна и держала бестолковую Мышку у себявидела в волосах предвестье будущей мудрости, колдовского таланта.
Мышка, позвала Каирна, и по тону стало понятноуслышала, что девочка отвлеклась. У ведьмы был очень тонкий слухне отрываясь от книги или зелья, она всегда знала, что Мышка делалаили не делала. А может, в волосах Каирны и правда жили змеи, которые приглядывали за всем и нашептывали ей
Мышка! прикрикнула ведьмаи девочка начала с усердием скрести котелок.
* * *
Гость пришел вечером.
В хижине стоял полумракКаирна экономила на свечах, пуская их в ход только во время колдовских обрядов, а лучины настрогать Мышка забыла. Поэтому притулилась у очага, в свете догорающих углей пытаясь заштопать дырку в чулке. Чулок был ее, МышкинКаирна никогда не доверяла девочке чинить свою одежду. Да та, кажется, и не рвалась у неенаверное, держалась колдовством и наговорами. А может, просто боялась Каирны.
Ведьма сидела в кресле, в самом темном углу, и рыжий кот, разлегшийся у нее на коленях, блестел глазами всякий раз, когда смотрел на Мышку. Девочка кота опасаласьпорой казалось, что в прозвище, которое дала ей Каирна, он усматривает свой, кошачий смысл.
Кот зевнул, и в темноте блеснули острые белые зубы. Мышка вздрогнулаи тут тихо постучали.
Войдите, сказала Каирна негромко, и дверь скрипнула, пуская немного сумеречного осеннего света в хижину. Мышка успела рассмотреть, что вошедший был с ног до головы закутан в плащ, большой капюшон скрывал лицо. Потом дверь захлопнулась, и снова стало совсем темно.
Я слушаю, раздался голос Каирны. Она говорила спокойно, с достоинствомведьма всегда была обходительна с потенциальными клиентами, но умела подать себя. Незнакомец ничего не ответил, и тогда Каирна бросила Мышке:
Сходи за водой.
Мышка безропотно встала, на ощупь пробралась к двери, подхватила ведро и вышла на холод.
Девочка хорошо знала, что от нее требуется. Ведро, которое она так и прозвала про себя«гостевое», всегда стояло пустым у двери на случай, если клиент захочет поговорить с ведьмой с глазу на глаз. Такое случалось частотолько за целебными снадобьями и житейским советом деревенские женщины приходили к Каирне, не стесняясь. Но гость был явно не из деревниа значит, Каирна усадит его во второе кресло, и нальет вина, и выслушает, не перебивая. На все это потребуется куда больше времени, чем нужно Мышке, чтобы набрать ведро водыпоэтому девочка села на лавочку у колодца и замерла.
Она никогда не пыталась подслушать разговоры ведьмы с клиентамизнала, что, если Каирна поймает, шкуру спустит, а в том, что Каирна поймает, у Мышки сомнений не было. Но девочка не зря с девяти лет находилась в обучении у ведьмыкое-чему она, все-таки, успела научиться. Например, слушать. Поэтому Мышка сидела, не двигаясь, и даже ногами не болтала, а осенний ветер шептал чудные вещи, колодезный ворот поскрипывал, и двое в хижине говорилино так тихо, что слов Мышка разобрать не могла, как ни старалась. Лишь один раз Каирна слегка повысила голос, и сквозь ветер донеслось:
Не смей! Это же переворот!
И Мышка очень удивилась. Чтобы Каирна повысила голос, когда ее никто не должен был слышать
Девочка соскочила с лавки и отпустила ворот. Цепь звякнула, ведро рухнуло в черную влажную бездну, и эхо заплясало по замшелым камням.
Когда Мышка вернулась к хижине с полным ведромзамочив, как обычно, ноги до колена, незнакомец уже выходил. Каирна, которая провожала его, сказала тихо:
Если кто-нибудь узнает об этом
Незнакомец обернулся, покачал головойи ушел, а Каирна смотрела ему в спину, и лицо ее было неспокойно.
Мышка, позвала она, не глядя на девочку.
Да, госпожа?
Что ты слышала?
Девочка вздрогнула и опустила глаза на мокрые башмаки.
Немного, госпожа.
Каирна кивнулано, о чудо, не рассердилась. Только сказала:
Что слышала, забудь.
И Мышка сразу поняланадо забыть. И слова забыть, и незнакомцаи неспокойное лицо ведьмы, когда та смотрела ему вслед.
* * *
Короля любила вся страна. Девушкипотому что голубоглаз, белозуб и статен. Женщиныпотому что рано овдовел, а снова не женился. Юношипотому что на турнирах сидел не в зрителях, а на своем боевом коне. Мужчиныпотому что много разъезжал по королевству и нигде не чурался выпить.
И ровно за тоже самое его ненавидели придворные. И траурный костюм, и боевого коня, и белозубую улыбку, которой король одаривал всякого, с кем говорил. Они все пытались интриговать, сколотить партии, женить его на подходящей невесте, настроить одно княжество против другого. Но король, как чертвезде был, все знал, и непременно улыбался, даже когда давал очередной прекрасной даме от ворот поворот. И дамы тоже его ненавидели, все до одной, даже те, кого еще ему не сватали. Впрок ненавидели, на всякий случай.
Но королю было все ни по чем. Потому что королю верно служили его коньи любимый шут. Король и шут были совсем не похожиодин имел и широкие плечи, и статную спину, и открытое радостное лицо, а другой был худ, как палка, и все немного горбился, будто хотел снизу заглянуть в лицо.
Но никого ближе шута у короля не было. Может, будь жива королеване приблизил бы он к себе старого друга, не стал бы доверять все тайны, пить вино из одного кувшина. Но молодая жена давным-давно умерлаа шут жил, здравствовал и пил королевское вино. А король улыбался, веселился и шутилпорой куда лучше своего друга.
Сказать по правде, с юмором у шута всегда было не очень.
* * *
Король сидел за столом и играл пустым кубкомкатал его по кругу, и обод оставлял царапины на гладких досках. Одну ногу он закинул на другую и покачивал носком сапога в такт кружению кубка.
Ты меня звал, проскрипел голос сзади.
Король обернулсяи улыбнулся, белозубо, искренне.
Садись, Годрик.
Шут подошел к стулу короля и сел на пол, заглядывая в лицо снизу-вверх. Король слегка наклонилсяи вдруг безо всякой улыбки сказал:
Я слышал о тебе нехорошие вещи.
Шут опустил голову. Бубенцы зазвенели.
Какие?
Что выходишь по ночам из дворца. Что ходишь к разным людям.
А если и хожу, то что? проскрипел шут равнодушно.