Ну, за знакомство! сказал Ильич, поднимая запотевшую рюмочку
Они со Штольцем чокнулись и выпили. Оба взяли по соленому огурчику, одновременно откусили и блаженно откинулись на спинки своих стульев.
Хорошо! протянул хозяин и снова налил себе и гостю из графина! Зина!
Зашла Зина
убери лишнюю посуду и отложи еды для пациентки Пилюлькина, отнеси ей туда. И Молоко вот возьми, нам не понадобится. И Пилюлькину тоже возьми, чтобы слюни не пускал. Давай живо.
Когда за Зиной закрылась дверь Ильич снова поднял рюмочку
давай, за здоровье твоей барышни, как ее
Гретхен
во, Гретхен, красивое имя, хотя мне вон Зина тоже нравится, и жопастая она какая а!!! аааа!!! Ну давай
Они снова чокнулись и выпили.
Знаешь, что я тебе скажу, Володя
Я Вольдемар
ой, это длинно очень, и я не запомню, будешь у нас Володей, так проще. Так вот, знаешь ли ты, куда ты, брат попал?
к партизанам
вооот, почти угадал! Мы на самом деле народные мстители! Мстим за потерю советских земель.
ну а как вы мстите на советской территории? Убиваете коммерсантов и дипломатов?
не, ну да, то есть не то, чтобы убиваем, но иногда приходится, а иногда случайно. Но наша цель, чтобы вы помнили, гады, что есть еще русские люди, которые будут давить фашистских гадов
я понял, Ильич
нет, ты не понял! снова налил из графина, здесь моя власть, моя лесная страна! Знаешь, сколько у меня жителей? А? угадай!
ну человек 100
не угадал. Десять тысяч почти. Давай выпьем, наливает в рюмки
Десять тысяч? Где они тут все размещаются?
ну кто где. Вот тут со мной живет 500 человек. У нас тут подземный город. Переоборудован из бункеров линии Молотова. Много уровней, залы, комнаты. Есть много подземных ходов и даже на оккупированную вами территорию.
серьезно? И что, никто не знает?
может, кто и знает. Ну вот ты знаешь, а что сделать можешь? Перекрыть наши ходы? Не можешь! Никто не может. Потому что они очень сильно спрятаны. Давай еще выпьем.
может не надо? Я уже не могу пить.
ну не пей, я последнюю рюмочку выпью, и все. В конце 1943 года, мне тогда 22 года было, но я уже полковником был на фронте, как объявили перемирие, я сколотил отряд своих ребят из 52 армии, кто не хотел отдавать вам, сраным фашистам, родную землю, и увел их в леса. А был у нас один военный инженер, Семенов, так он эту линию Молотова строил. И привел он нас сюда. Так мы тут город свой и обустроили. Пойдем покажу.
И Ильич повел Вольдемара по своим владениям
вот здесь у нас квартирки, коммунальные конечно, один сортир на три-четыре семьи, кухня тоже общая, но люди не жалуются, привет, Клава, кивнул по пути Ильич какой-то женщине, вот тут мастерские: оружие делаем, пули льем, ремонтируем, ну и что-то для быта: кастрюли там, ножи, сковородки, табуретки, еще мебель какую. Мужиков рукастых много. Пока фрицев нет на дороге, не с женами и сопляками нянчиться работу надо работать. Бабам тоже много дела вот ткацкий цех наш, лен растим, потом выделываем, из коз шерсть делаем опять же, одежду мастерим.. А вот тут у нас Генштаб, тут, брат фриц, планирование у нас идет военных операций
а как вы узнаете о том, что немцы едут?
так это, погранцы нам с КПП звонят, с Колпинского или Новгородского. Как вы проехали, так сразу и позвонили. Мы и приготовились. Даже у вояк ПТУРСы позаимствовали. Пришлось им два Майбаха отдать ваших.
то есть в армии знают о ваших делах
я же говорю, сами нас и предупреждают, и калым берут со всего, Ильич хохотнул.
Так, побродив с полчасика по квартирам и мастерским, они вернулись в кабинет Ильича.
знаешь, я ведь как тебя увидел, подумал, что это просто судьба, что тебя не пришили мои разбойнички. Видать, Бог очень хотел, чтобы мы свиделись.
почему Вы так считаете?
Да вот, посмотри, Ильич подвел его к картине, которая висела над той скамейкой, на которой в самом начале сидели Вольдемар с Гретой, но, понятно, у них не было сил и желания развернуться и на нее посмотреть.
плохо видно, темно
Зина, включи люстру! крикнул Ильич, и когда люстра зажглась, Вольдемар охнул от удивления на стене висел старинный портрет, на котором был изображен он сам и небольшой мужичек в барском халате, отдаленно напоминающий Ильича.
Подойдя поближе к картине Вольдемар вслух прочитал: Андрей Иванович Штольц и Илья Ильич Обломов на своей квартире. Санкт-Петербург. Улица Гороховая, вл. 3. 1847 год.
Вольдемар изумленно перевел глаза на Ильича: это же в моей квартире!
да, брат, да, такая вот судьба оказывается. Позволь еще раз тебе представиться Евгений Ильич Обломов.
Глава 9
23
Шел сентябрь 1942 года. Из невзрачного домика по адресу Бейкер-Стрит, 64 вышел бравый офицер лет 43-х-44х. Осмотревшись по сторонам и подкрутив правый ус, он поднял воротник своего плаща и направился в сторону мэрии. Это был никто иной, как Коллин Габбинс, директор операций и подготовки Управления специальных операций Британской военной разведки.
Пройдя где-то полмили, он зашел в старый паб Оллсоп Армс и сел за неприметный столик вдали от барной стойки.
Подошедшему официанту он заказал кружку темного эля и свежую Таймс.
Коллин МакВеен Габбинс был, во-первых, ирландцем, а, во-вторых, человеком с головокружительной военной биографией. Он родился в конце 19 века в Токио, куда дипломатическая служба забросила его отца. Когда разразилась Первая мировая, Коллин 18 летним денди рванул на фронт, что и определило его дальнейшую судьбу. Всю войну он провоевал в артиллерии на севере Франции, видел гибель своих друзей и кровавое месиво из своих врагов, пригибался под пулями и прятался от немецкого Циклона Б. Закончил войну кавалером Военного креста. Менее чем через год после Компьена направился в штаб Вооруженных сил Юга России военным консультантом и наблюдателем. Сдружился с Антоном Деникиным, однако, вместе с ним Россию и покинул, навсегда сохранив после всех этих лет нелюбовь и к немцам, и к большевикам.