И мне ничего не стоит согреть воздух внутри шатра, так что вам не придется тратить на это огненную воду.
— Нам действительно будет лучше дать всем отдохнуть, — к хозяину каравана подошел Евсей. — Я не припомню, чтобы когда-нибудь мы шли без остановок столько времени…
Атен оглянулся на шагавших чуть позади караванщиков, старавшихся не упустить ни одного слова из разговора хозяев каравана. Увидев мольбу в их покрасневших от усталости глазах, он кивнул, соглашаясь. В конце концов, за последнее время они одолели куда больший отрезок пути, чем планировали. В запасе оставалось достаточно времени. И, потом, ведь у наделенного магическим даром могли быть и какие-то свои причины говорить об остановке.
Минуло всего ничего с тех пор, как они приняли мага в свою семью, но Атену казалось, что Шамаш шел с караваном целую вечность…
"Да, к хорошему быстро привыкаешь. А ведь если бы Мати тогда не убежала… — вздохнув, караванщик качнул головой. Воспоминание о случившемся несло в себе двойственные чувства. С одной стороны, он был благодарен богам за Их милость, за все, чем Они одарила его, но, с другой, всякий раз слишком ясно представлял себе, как все могло обернуться, если бы… Его сердце сжималось от резкой боли. — Если бы боги не помогли найти Мати в снегах, если бы она не упросила взятьего … Кто же знал тогда, кто мог знать…" — он снова вздохнул.
Порой, в душе, он страшно корил себя за то, что был так жесток с чужаком в те, самые первые дни…
"Ничего, — ему приходилось успокаивать себя. — Хвала богам, у меня есть возможность исправить ошибки, сделать все, чтобы Шамаш понял и простил…"
И хотя маг никогда ни о чем не просил, Атен считал, что обязан постоянно что-то делать для Хранителя. Караванщик впервые сталкивался с такой бескорыстностью и не мог не искать способ отблагодарить.
Когда шатер был установлен, и люди стали готовиться ко сну, Атен решил воспользоваться временем покоя и относительной безопасности и показать магу древние священные свитки. Он надеялся, что карты, составленные на заре времен и изображавшие мир таким, каким он был давным-давно, когда перемены только начали изменять лик земли, позволят Шамашу хотя бы в памяти вернуться назад, вспомнить то теплое, дорогое, что было у него в прошлом, найти тонкую нить, которая связывала бы его время с жизнью каравана.
Но взгляд наделенного магическим даром лишь скользнул по многоцветному полотну. Да, в его глазах было сочувствие — но и только. Ни горечи потери, ни боли, ни скорби, ни тоски по тому, что потеряно безвозвратно.
И Атен, украдкой, поглядывая на него, терялся в догадках: как такое возможно? Человек не способен столь надежно подчинять себе свои чувства. "Если бы он увидел на карте след того, что некогда было его домом, он не отвел бы взгляд с такой легкостью, — караванщик был убежден в этом. — Я не смог бы так… Никто бы не смог".
Нет, по-видимому, Шамаш не знал и ушедшего мира. Все: и древние города, и минувшие дороги, — было ему чужим. Но из каких же тогда глубин прошлого он пришел? Неужели земля много древнее, чем о ней говорят сказки и легенды? Или она действительно не одна и, как и у людей, у нее есть братья и сестры, наделенные собственной судьбой, идущие своей собственной дорогой?
— Тяжело жить на краю гибели, — вывел его из размышлений на грани между явью и дремой тихий голос мага. Шамаш, бережно сворачивая карты, пристально смотрел на караванщика.
— Что поделаешь… — качнув головой, тяжело вздохнул Атен. — Сколько я себя помню, мы постоянно живем одним днем, одним поколением, стараясь не думать о том, что случится с нашими детьми, что мы оставим им в наследство.
— Всегда есть в кого верить, на что надеяться и о чем мечтать, — Шамаш грустно улыбнулся, вспомнив недавний разговор с Мати.