В тонкой фарфоровой чашке дымился свежесваренный кофе, на блюде скучал недоеденный бутерброд, а на занавешенной шторе рисовала розоватым светом овал настольная лампа. Главный редактор влиятельной газеты, не скрывавший своего презрения к печатным машинкам, размашистым почерком портил лист за листом, перечитывал получившееся послание, недовольно хмурил густые брови и, беспощадно комкая листы, отправлял их один за другим в стоявшую возле двери корзину.
Особой меткостью Мидару не отличался, и возле почти пустой корзины накопилась внушительная куча бумажного мусора.
Утром, когда в распахнутое окно врывалась какофония из чириканья воробьев под крышей, гудков автомобилей, крика торговок и мальчишек разносчиков газет, а по квартире разлился соблазнительный аромат кофе, Габриель бесцеремонно растолкал разоспавшегося гостя и потребовал повторить вчерашний рассказ.
У тебя нет доказательств, редактор задумчиво почесал плохо выбритый подбородок, когда Бартеро договорил. А если они существуют, то спрятаны в какой-нибудь лаборатории, которая может находиться где угодно, он щелкнул пальцами. Есть еще архив Первопланетного Дома, резиденции Сириуса на Земле!
Только навигаторы имеют туда доступ, вздохнул Бартеро.
Слушай, сколько я тебя знаю, ты постоянно принижаешь свои достижения. Ты далеко не простой инженер. Тем более сейчас ты куратор экспедиции. Кстати, куда ты сейчас направляешься?
Опять на юг. В вечные льды, он усмехнулся. Вечные, благодаря гатурам.
Но заметь, какую пользу они приносят, эти гребнеголовые. За двести пятьдесят лет их присутствия не было ни единой крупной военной стычки, добавил Габриель.
Зато всякая гадость повылезла наружу.
Она была всегда, справедливо заметил Мидару.
Глаза Бартеро сверкнули.
Я знаю, как разоблачить гатуров!
Как?
Через таких же наглых и беспринципных существ, как и они. Подлец способен обмануть подлеца. Ты упоминал, будто знаешь самого Итеро Кинса.
Усача?
Габриель усмехнулся. Вовремя этот парень напомнил про гангстера. Ой как вовремя.
Не лично, поспешил добавить владелец «Пульса Спиры». Партия имела с ним дело. По его заказу мы протащили закон о смягчении санкций за сверхлимитную торговлю алкоголем. Только я бы не сказал, что он подлец. По сравнению с остальными, он просто благородный рыцарь.
Почти благородный Так пусть он нам поможет, обрадовался Бартеро.
Как?
Снимет копии с архивных документов. У него наверняка есть связи с резиденцией.
Да-а-а, задумчиво протянул Габриель, внутренне возликовав. Возможно. Но это не дело одного дня. Тут подумать надо как следует. А идея хороша, оценил он. Я пошлю людей разузнать обстановку. Назначу встречу он взлохматил волосы на затылке. Кстати, ты когда уезжаешь и насколько?
В конце недели. Где-то на четыре месяца. А там как пойдет.
К твоему возвращению все документы будут у меня. Возможно, я уже дам делу ход.
В конце недели. Где-то на четыре месяца. А там как пойдет.
К твоему возвращению все документы будут у меня. Возможно, я уже дам делу ход.
Я знал, что ты поможешь!
Оставшись один, Мидару взялся было за телефонную трубку, но передумал. Из дома звонить безумие.
Но идея хороша. Ой, как хороша! К тому же у Габриеля были свои мотивы разобраться с чужаками и их верными подпевалами.
Через три дня, как раз когда Танри поступала в Академию, Бартеро без сожалений смотрел на удаляющийся Равидар с борта «Смелого». С гор сползли тяжелые тучи, навалились на город косматыми животами, щедро поливали дождем его широкие проспекты.
Ненастью до «Смелого» уже не дотянуться. Над ледоколом в облачные разрывы проглядывало солнце. Разве что ветер поднялся, норовя распахнуть плащи моряков, кинуть в лицо соленые брызги. Хотя разве мог он испугать тех, кто прошел южные широты, многие месяцы провел на ледяной земле Данироль и теперь снова стремится постигнуть чудеса далекого континента?
В голову лезли разные мысли все меньше о гатурах, больше о ледяной земле, развалинах, местных жителях обитателях побережья охотниках и рыбаках, о девочке-дикарке Тинри. Малявка привязалась к нему за те дни, пока он готовился к путешествию вглубь континента, выжидал нужной погоды. Ходила хвостиком, расспрашивала о «зеленой земле», куда мечтала попасть, рассказывала поверья и предания своих диких сородичей, давала дельные советы, как вести себя в метель и морозы. Советы, которые, между прочим, дважды спасли Бартеро жизнь.
За девочку он корил себя до сих пор. Он был для ее соплеменников чужаком, как гатуры для людей. Своим вниманием к крохе он приговорил ее к гибели. И эта вина грызла его душу с жадностью голодной крысы, пробравшейся на заполненный зерном элеватор. Из-за него, чужака с «зеленой земли», малышку принесли в жертву ледяным демонам. А он опоздал всего на день, задержавшись в размороженном городе.
Нет, она жива. Его тщательно развиваемое гатурами чутье подсказывало жива! Только не мог определить, в какие края ведет это чувство. Что за сила утащила ее у него из-под носа?
Зачем он ждал столько времени? Почти два года! Прозябал на Спире, ворошил отчеты прошлой экспедиции, доказывал адмиралу и его помощникам необходимость новых исследований. Как бы выразился прямолинейный Эдвараль чесал спину пяткой. Почему он не искал Тинри, как собирался вначале? Некогда было. Проклятье! Всегда некогда!