Лицо ее в ясном утреннем свете казалось мрачным. Роберт не мог ее винить — чему ей было радоваться? С каждым днем жизнь девушки становилась все более сложной.
Роберт кончил вьючить лошадь и повернулся к выходу из пещеры. Ни Финлей, ни Айн не пришли попрощаться, а задерживаться дольше было нельзя. Однако из темноты прохода появился Уилф, свежеиспеченный джабир. Легкий ветерок раздувал его коричневое одеяние.
— Как я понимаю, ты все же вернешься, Роберт? Как бы ни расходились мы во мнениях, мы очень ценим твои приезды сюда.
— Да, — сухо ответил Роберт, — это я вижу. Желаю тебе всяческих успехов в твоей новой работе, Уилф. Я тебе не завидую.
— Глупо было бы с твоей стороны завидовать — тем более что ты сам отказался от нее.
— Что касается этого, — Роберт подтянул подпругу своего седла, — я не могу избавиться от впечатления, что все не учитывают главного: меня годами уговаривают встать в Круг, но никому и в голову не приходит задуматься о том, захочет ли Ключ меня выбрать. Кто сказал, что он так и сделает?
Уилф открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его и только кивнул.
— Желаю тебе благополучно добраться до дому, Роберт. Если боги будут к тебе благосклонны, ты доставишь Дженн в Элайту, прежде чем начнутся снегопады. Ты ведь позаботишься о ней, не так ли?
— Конечно. Ты сегодня утром не видел моего брата?
— Нет. А в чем дело?
— Прошлым вечером он был чем-то расстроен. Я уж думал, что он вытащит меня из постели посреди ночи. Сейчас мы не можем задерживаться, чтобы попрощаться с ним. Я пытался найти его раньше, но его не было в его комнате. Когда увидишь Финлея, передай ему: я ожидаю, что он проведет зиму в Данлорне. Таково, насколько я знаю, было его намерение.
— Конечно.
Роберт вскочил в седло и направил коня к вратам. Мика и Дженн старались держаться к нему поближе; они въехали в туннель, и скоро дневной свет померк позади. Песок, который покрывал пол, глушил стук копыт, и от этого темнота пещеры казалась еще более угнетающей. Путники в сумраке медленно продвигались вперед; Роберт пока еще не мог зажечь колдовской огонь. Но вот по его коже пробежало покалывание, и он понял, что врата остались позади и скоро они достигнут выхода.
Роберт взмахнул рукой, и яркий желтоватый свет озарил туннель, осветив путникам дорогу — и фигуру человека, стоящего перед ними.
— Финлей! Что ты тут делаешь?
Лицо Финлея было искажено гневом. В колдовском свете оно казалось гротескной маской с горящими глазами. Финлей стоял прямо перед Робертом, вызывающе выпятив подбородок.
— Мне просто хочется узнать одну вещь, — прошипел он.
— Что? Что случилось, Финлей? — спросил озадаченный Роберт.
— Не задавай идиотских вопросов! Ты очень хорошо знаешь, что случилось, Роберт! Вот и скажи мне: почему?
— Мне очень жаль, Финлей. Я не понимаю, чего ты хочешь. Что за «почему»?
Финлей затряс головой, словно мучимый болью, и пробормотал:
— Почему ты ничего мне не сказал? Почему ты давным-давно не признался, что Ключ велел тебе никогда не вставать в Круг?
Роберт вытаращил на брата глаза. Он попытался что-то сказать, но голос отказал ему. Пока он боролся с собой и искал ответ, Финлей с отвращением и разочарованием покачал головой и исчез в темноте.
— Финлей! — окликнул его Роберт, но ему ответило только эхо. Что все это значило?
— С ним ничего не случится? — тихо спросила Дженн. Роберт повернулся к пристально смотревшим на него спутникам и кивнул:
— Надеюсь.
— Так в чем все-таки дело?
— Не знаю, но происходит что-то очень странное, чего я не понимаю.
— Разве такое уж странное? — Голос Дженн прозвучал очень мягко.