Мари последовала за остальными девушками в особняк. Под столовую переоборудовали огромный бальный зал, заставив его деревянными столами во всю длину комнаты. Атмосфера здесь была вполне цивилизованная, что особенно ощущалось после ранней пробежки по колдобинам в темноте да по холоду. Столы были сервированы льняными салфетками и приличным фарфором. Официанты наливали кофе из серебряных сосудов. Кое-где уже сидели агенты мужчины и женщины. Мужчины расположились отдельно. Так принято или по собственному выбору? задалась вопросом Мари.
Она заняла свободное место за женским столиком, рядом с Джози. После пробежки ее мучила жажда, и она первым делом схватила бокал с водой, отхлебнув из него слишком большой глоток, так что чуть не облилась. Потом взяла ломтик багета. Пища была французская, но самая простая никаких изысков. Словно их специально приучали к тому, чем им придется довольствоваться на чужбине.
Сколько нас всего? полюбопытствовала Мари. И тут же подумала: а не дерзость ли это включать себя в их число, если она только что прибыла? Я имею в виду женщин.
У нас не принято задавать вопросы, отчитала ее Джози, как и Элеонора, когда она вербовала Мари. Но потом все же ответила: Примерно сорок, включая тех, кого уже забросили, и тех, кто пропал без вести.
Мари резко вскинула голову, повернула ее туда-сюда, оглядываясь.
Пропал без вести?
Да, в ходе операции. Числятся в списках погибших.
Что с ними сталось?
Никто не знает.
Но мы же просто радистки, во имя всего святого! Неужели это так опасно?
Джози запрокинула голову и рассмеялась, да так громко, что привлекла внимание мужчин за соседним столом.
А ты что же, собираешься выходить в эфир из студии Би-би-си? Ты будешь радировать из оккупированной Франции, и немцы будут делать все, чтобы тебе помешать. Потом лицо ее стало серьезным. Полтора месяца.
Прости, не поняла?
Средняя продолжительность жизни радиста во Франции. Полтора месяца.
Мари похолодела. Она в общем понимала, что работа, на которую она устроилась, таит в себе опасность, но ей и в голову не приходило, что она может погибнуть. Если б она знала, сколь высока вероятность того, что она не вернется к Тесс, она никогда не дала бы согласия. Нужно убираться отсюда, немедленно.
Напротив Мари сидела блондинка примерно ее возраста. Она потрепала ее по руке.
Меня зовут Брия. Не реагируй на ее страшилки, дорогая.
По-французски, сердито напомнила от двери мадам Пуаро. Даже в общении между собой они должны были играть роль, которую им предстояло исполнять после заброски в тыл врага. Полезные привычки приобретаются прямо сейчас.
Джози одними губами повторила последнюю фразу, передразнивая мадам Пуаро.
По-французски, сердито напомнила от двери мадам Пуаро. Даже в общении между собой они должны были играть роль, которую им предстояло исполнять после заброски в тыл врага. Полезные привычки приобретаются прямо сейчас.
Джози одними губами повторила последнюю фразу, передразнивая мадам Пуаро.
Внезапно раздался пронзительный свист. Мари чуть не подпрыгнула на месте. Обернувшись, она увидела в дверях столовой дюжего полковника.
Завтрак окончен! Всем вернуться в казармы для досмотра личных вещей! Нервно перешептываясь, девушки поднялись из-за стола.
Мари проглотила последний кусочек багета и поспешила за остальными в коридор. Они поднялись по лестнице в свою комнату, похожую на дортуар. Только она успела сдернуть с батареи свою ночную сорочку и сунуть ее под подушку, как в комнату без стука ворвался полковник в сопровождении своего адъютанта.
Джози как-то странно смотрела на Мари. Ожерелье, сообразила она. Крошечный медальон в форме бабочки на простой золотой цепочке. Это украшение подарила ей Хейзел, когда родилась Тесс. Мари спрятала его в нарушение строгого приказа, предписывавшего агентам перед началом учебы сдать все свои личные вещи. Сегодня утром, пытаясь побыстрей обсохнуть и одеться, она впопыхах забыла снять медальон.
Джози без лишних слов занесла руки за шею Мари, сняла с нее украшение и убрала его к себе в карман. Мари собралась было выразить протест. Если у Джози найдут ее ожерелье, его конфискуют, а у самой Джози будут неприятности.
Своим телодвижением она обратила на себя внимание полковника. Он подошел к ее чемодану, раскрыл его и, покопавшись, вытащил верхнюю одежду, которую она аккуратно положила почти на самое дно. Полковник взял ее платье, осмотрел воротник, на котором она зашила маленькую дырочку, и выдернул нитку.
Это не французские стежки. Они сразу же вас выдадут.
Я не собиралась носить его здесь, выпалила Мари, слишком поздно сообразив, что лучше было бы смолчать.
Если вас схватят в этом платье, будет еще хуже, рявкнул он, рассерженный ее ответом. А эти чулки Полковник поднял вверх чулки, в которых она приехала накануне вечером.
Мари пришла в замешательство. Чулки были французского производства, с прямым швом по всей длине сзади. Что не так?
Так они же французские! воскликнула она, не сдержавшись.
Были французские, пренебрежительным тоном поправил ее полковник. Теперь во Франции таких не достать. Там теперь вообще нет нейлона, если уж на то пошло. Девушки рисуют стрелки на ногах йодом. В Мари всколыхнулся гнев. Она еще и суток здесь не провела. Откуда ей знать про такие вещи?