Зачем?
Думаю, они нас боятся.
Они нас? недоверчиво улыбнулась Инна.
Да. Они не понимают, зачем оставаться людьми, ведь это сейчас так опасно, невыгодно и неудобно. Не понимают и поэтому боятся.
Тропинка повернула и вынесла Инну с мамой на широкую аллею.
На одной из скамеек расположилась молодежная компания. Высокий рыжий лис с частичными признаками облика, дозволенными в дневное время пушистыми остроконечными ушами, роскошным огненным хвостом, чуть вытянутым лицом-мордой, наигрывал на гитаре. Когти цепляли струны, мелодия не получалась, но лис держался самоуверенно и спокойно. Позировал, вальяжно раскинувшись на скамейке. Гитара была не инструментом для создания музыки, а просто элементом имиджа. Темноволосая девчушка с обожанием смотрела на лиса.
Раньше Инна прошла бы мимо как можно быстрее, чтобы оборотни не стали цепляться; теперь остановилась понаблюдать. Невысокий щупленький юноша на краю скамейки вдруг подмигнул Инне. Она вздрогнула. Почудилось вдруг этот тот самый ночной безымянный спаситель? Ведь может быть так, чтобы он остался жив?..
Ну-ка, дай, сказал вдруг щуплый парнишка.
Вырвал у лиса гитару, не обратив внимания на его быстрый, видимо, инстинктивный оскал. Оперся ногой о скамейку, ловко уложил гитару на колено. Пробежался по струнам, будто пробуя их на ощупь. Знакомясь. И вдруг затанцевал быстрыми гибкими пальцами, лаская гитару, как любимую женщину, вдохновенно и нежно. Музыка полилась, завибрировала в звонком солнечном воздухе, полетела в светлое небо.
Компания замолчала и замерла. И мама с Инной замерли напротив. Они стояли вперемешку люди и звери; те, кто еще только собирался стать зверем, и те, кто хотел остаться человеком, и слушали музыку. А когда песня закончилась, рыжий лис уже был почти совсем как человек с длинными пальцами без когтей и лицом вместо морды.
Может, ему тоже захотелось так сыграть, а он понял, что зверям этого не дано
Знаешь, сказала мама, когда компания осталась за поворотом дороги. Я думаю, что до тех пор, пока останется хоть один из нас, оно не закончится. Независимо от времени суток.
Что? спросила Инна.
Время человека.
И они пошли дальше, поддерживая друг друга.
Над пропастью еще ненаступившего времени, по призрачной тропе, сложенной из осенних листьев
Майк Гелприн
Смерть на шестерых
Слово автора:
Совершенно уникальная студия с великолепным декламатором Владом Коппом и прекрасным музыкальным сопровождением. Многие тексты я прослушал после того, как читал их на бумаге. И должен сказать, что «Модель для сборки» дает им вторую жизнь.
Даже в собственных рассказах в исполнении Коппа находишь нечто, для себя новое, такой вот феномен. Когда герои вдруг начинают говорить, каждый своим, отличающимся от других голосом (Влад Копп владеет десятками тембров), и своими, отличающимися от других интонациями, текст внезапно оживает и предстает по-новому, глубже, полнее, объемнее, что ли, чем на бумаге.
Мне приходилось слушать многоголосые радиоспектакли и озвучку фантастики известнейшими актерами и чтецами. Но ни один ни в какое сравнение не идет с тем, что делают в «Модели». Более того, до первой прослушки «Модели» я попросту не любил аудио и воспринимал с трудом. Но стоило прослушать самый первый текст в исполнении Коппа в общем, буквально перевернулось восприятие, без преувеличения. Ну, и отбор текстов, который делает для «Модели» Сергей Чекмаев, безусловно хорош и более чем.
Хм-м чуть ли не рекламный отзыв получился, сплошные восхваления. Но ложки дегтя для этого проекта у меня нет.
Хм-м чуть ли не рекламный отзыв получился, сплошные восхваления. Но ложки дегтя для этого проекта у меня нет.
Старый Пракоп Лабань остановился, приложил ладонь козырьком ко лбу. Вгляделся в отливающую жирной маслянистой латунью болотную хлябь. Поднял глаза, прищурился солнце надвигалось на кромку чернеющего впереди леса. Лабань оглянулся через плечо, остальные пятеро подтягивались, след в след, упрямо расшибая щиколотками вязкую тягучую жижу.
Еще чутка, хрипло крикнул старик. Поднажать надо, совсем малость осталась.
Жилистый, мосластый Докучаев кивнул. Смерил расстояние до опушки взглядом холодных бледно-песочного цвета глаз, сплюнул и двинулся дальше. Диверсионной группой командовал он, и он же, вдобавок к рюкзаку со снаряжением, тащил на себе еще пуд ручной пулемет Дегтярева с тремя полными дисками. Докучаев считался в отряде человеком железным.
Лабань быстро оглядел остальных. Угрюмый, немногословный, крючконосый и чернявый Левка Каплан, смертник, бежавший из могилевского гетто. Ладный красавец, кровь с молоком, подрывник Миронов. Разбитной, бесшабашный, с хищным и дерзким лицом Алесь Бабич. И Янка
Старик тяжело вздохнул. Женщинам на войне делать нечего. А девочкам семнадцати лет от роду в особенности. Когда Янка напросилась в группу, Лабань был против и даже отказался было вести людей через болото. Но потом Докучаев его уломал.
Медсестра нужна, загибая пальцы, раз за разом басил Докучаев. Перевяжет, если что. Вывих вправит. Подранят тебя на себе вытащит.
Меня на себе черти вытащат, махнул рукой старый Лабань и сказал, что согласен.