Это Генри. Я привел клиентов от Шимунда открывай!
Дверь отворилась. В душной затемненной комнате просматривалась лишь кровать, пары спиртного ударяли в нос. Перед нами еле стоял мужчина.
Ш-ш-ш мужчина тянул правую руку, пытаясь сфокусироваться, ш-ш. Раз-раз. Шульц, он был мертвецки пьян.
Игрок прошел мимо, не пожав руки.
Мы не с вами знакомиться пришли.
Пьяный Шульц побрел в дальнюю часть комнаты.
Ох опять напился, с грустью произнес Генри.
Мое сердце учащенно билось, выступил пот, перехватило дыхание я был на пределе. Через мгновение из темноты появился Шульц, а за ним одна за другой начали выходить девушки. Одетые в полупрозрачные сорочки, они шли неуверенным шагом, смотря себе под ноги, чувствовалось, как им страшно. Наконец, вышла четвертая девушка, я не сдержался и закричал:
Лиза!
Это была моя сестра. Полумрак и спущенные русые волосы не могли скрыть её заплаканных, полных несчастья глаз. Я кинулся к ней, но она не понимала, что происходит, испугалась и, сделав шаг назад, упала на пол. Не понимали и Генри с Шульцем, они в удивлении вытаращили глаза. Холоден и расчетлив, как всегда, оставался Игрок. Он отстегнул бляху, и выскочили ножи. С разворота Игрок полоснул Генри по горлу. Кровь брызнула и окропила затертый пол. Затем Игрок в два шага настиг Шульца, один нож воткнул ему в живот, другой в горло. Шульц упал замертво. Бедный Генри еще несколько минут лежал и держался руками за горло. Он смотрел на нас жалобными глазами, по его щекам текли слезы. Из последних сил он цеплялся за жизнь, но было видно, как она покидает его. Я отвернулся и больше не смотрел на Генри. Девушки с визгом разбежались по темным углам комнаты в надежде спрятаться. Я помог сестре подняться, снял очки и надел на нее свою куртку. Она принялась щупать мое лицо.
Коля! она крепко обняла меня. Коленька! Я не могу поверить, что ты здесь.
Я здесь, сестренка. Все будет хорошо.
Невозможно описать, что я чувствовал в тот момент. Лиза была младше меня на три года. Всю жизнь мы прошли вместе: вместе играли, открывали мир, учились грамоте и вместе каждую ночь перед сном молились. И, как оказалось, даже самые суровые и жестокие законы нового мира не смогли нас разлучить. Но мы уже никогда не будем прежними, это было очевидно.
Ты в порядке? спросил я, оглядев сестру с ног до головы. Они ничего с тобой не сделали?
Все в порядке, Коль. Но Наши родители Они
Лиза заплакала, и я обнял ее настолько крепко, насколько хотел успокоить.
На плече я почувствовал руку, это был Игрок, он произнес:
Нам пора уходить.
Я кивнул и, взяв Лизу за руку, потянул ее за собой. У двери Игрок повернулся и крикнул оставшимся девушкам:
Вы свободны, вас больше никто не держит!
Длинный коричневый коридор мы проходили в спешке, не оглядываясь и не обращая ни на что внимания. Прошли также и мимо восьмой комнаты; у меня екнуло сердце, но очень скоро мы вновь оказались внизу, среди шумной толпы и громкой музыки. Я следовал за Игроком, стараясь ни на кого не смотреть, и все крепче сжимал руку Лизы, чтобы случайно не выпустить её. Время потеряло счет: секунды, минуты и часы слились воедино, все было как во сне. Хотелось поскорее пробудиться.
Мы подошли к бару, Игрок осмотрелся и громко крикнул:
Ганс!
Из дальнего угла появился бармен и быстрым шагом подошёл, он проводил нас в комнату за баром. Это было подсобное помещение, заставленное коробками, бутылками, ведрами и прочим.
Ну, как дела? спросил Ганс, кидая на нас беглые взгляды.
Все в порядке, кроме как в комнате пятнадцать, там стоило бы прибраться. Это Ганс замешкался Игрок, нам нужен какой-нибудь транспорт, чтобы скорее убраться отсюда.
Ганс выглядел раздосадовано, он недовольно посмотрел на нас с Лизой.
Ждите здесь, сухо ответил он и вышел.
Ганс, остановил его Игрок, я твой должник.
Сочтемся, Джонни, сочтемся.
За неимением мебели мы присели на пол.
Похоже, твой друг чем-то не доволен, обратился я к Игроку.
А ты как думал? Ганс очень рискует. Когда Шимунд узнает обо всем, наведет шороху на всю округу, всем места мало будет. Надеюсь, к этому моменту мы будем очень далеко. Да, и еще. Моя работа на этом заканчивается, Николай. На мой взгляд, достаточно того, что мы нашли твою сестру и теперь она с нами, живая и невредимая, Игрок повернулся к Лизе, протянул ей руку и более спокойно произнес: Забыл представиться Игрок, но вы можете называть меня Джон.
Очень приятно, ответила полушепотом Лиза и пожала руку.
Она взглянула на Игрока всего на секунду. В ее глазах по-прежнему читался ужас. Вряд ли она скоро придет в себя. Я обнимал ее и гладил по голове. Между тем в моей душе зарождалось какое-то новое чувство: каждая секунда протекала, как последняя в жизни, и в то же время эта же самая секунда была началом новой жизни. Да, именно так. Я умирал, тот я, который верил в чудеса и светлый Рай на земле, и рождался новый я, не веривший ни во что, познавший ненависть, беспощадную ярость и жажду кровавого пира.
Мы молча сидели и слушали, как за дверью долбит музыка.
А все-таки жаль юношу, невзначай бросил я.
Что? переспросил Игрок.
Ну, этого Генри. Он ведь совсем молод был.