Он был очень бледен, и она почувствовала, что он испуган.
Она не совсем понимала, что происходит, но что-то подсказывало ей — происходят очень важные события.
Если Алексис Василас действительно принадлежит к семейству, прежде правившему в Кавонии, почему он одет как крестьянин? И почему живет в тех трущобах, которые они только что проезжали?
Из слов премьер-министра было ясно, что власти уже давно пытаются схватить его или убить. При таких обстоятельствах казалось невероятным, что у него хватило смелости прийти на помощь пострадавшему ребенку.
Все это было очень непонятно. И в то же время так захватывающе интересно! Однако было еще кое-что, что требовало объяснения.
Почему бедная часть города такая тихая, а ее улицы так пустынны?
Как только процессия выехала из нее, снова появились арки из цветов, развевающиеся флаги и приветствующие толпы. Теперь повсюду виднелись портреты Кэтрин — на оградах, на фасадах домов, на фонарных столбах, а люди держали в руках аляповатые бумажные репродукции с ее изображением.
Кэтрин смотрела на толпы радостно встречающих ее жителей и теперь выглядела очень довольной.
— У всех мои портреты! — воскликнула она, обращаясь к премьер-министру.
— Они дорожат ими, леди Кэтрин, — ответил тот. — И приветствуют вас, как будущую королеву, не только потому, что вы англичанка и очень красивы, но и благодаря легенде.
— Какой легенде? — удивилась Кэтрин.
— Существует древнее пророчество, что, когда править Кавонией приедет из-за моря белокурая белокожая принцесса, в стране наступят мир и процветание.
— Как интересно, — заметила Кэтрин.
— Как только я увидел ваш портрет, леди Кэтрин, — заявил премьер-министр, — я понял, что вы и есть та принцесса из легенды.
— Но я не принцесса, — нехотя возразила Кэтрин.
— Это приблизительный перевод кавонийского слова, которое означает «красивая и знатная леди».
Кэтрин улыбалась от удовольствия, а Теола, выслушав эту историю, преисполнилась уверенности, что именно премьер-министр подогрел энтузиазм толпы, напомнив о старом пророчестве.
«Возможно, — подумала она, — если бы он этого не сделал, Кэтрин по приезде увидела бы пустынные улицы и закрытые ставни».
Но тут же одернула себя за то, что слишком дает волю воображению.
Несомненно, кавонийцы хотели, чтобы их король женился, и были гитовы отпраздновать это событие.
Кэтрин улыбалась, махала рукой и выглядела настоящей англичанкой, очень привлекательная в своем бледно-голубом платье, под цвет ее глаз, и с развевающимися на ветру лентами капора.
Они проехали большую площадь и несколько широких улиц с красивыми домами, окруженными пышными садами. Затем впереди показался дворец.
Он выглядел очень внушительно, а когда они подъехали поближе, Теола поняла, что он является копией Шенбруннского дворца в Вене.
Широкий двор перед дворцом украшали статуи, играли струи фонтанов. Стоящие в карауле гвардейцы выглядели так же живописно, как и большая группа знатных вельмож, ожидающих их на дворцовой лестнице.
Драгоценности женщин и ордена мужчин сверкали на солнце, которое, «казалось, заливало все вокруг, будто сами небеса посылали им свое благословение.
Карета остановилась. Теола увидела приближающегося к ним по красному ковру мужчину в белом мундире и поняла, что это сам король.
Все это производило очень сильное впечатление, и Теола спрашивала себя, забилось ли сердце Кэтрин сильнее перед встречей с ее будущим мужем.
Когда король подошел поближе, Теолу охватило разочарование.
До сих пор все происходящее казалось ей волшебной сказкой и было так романтично, что она ожидала увидеть высокого и красивого человека, возможно, похожего на грека, как Алексис Василас.