Он вытащил из нагрудного кармана бумажник, раскрыл его, просмотрел содержимое, потом сунул правую руку в карман, вытащил сложенный листок бумаги, который ему передал репортер, и ухитрился расправить его внутри бумажника, чтобы можно было прочитать напечатанное на нем сообщение:
«Я, Пит Ингрем, репортер из «Оровилл Меркури». Мейбл Нордж, секретарша Эда Дейвенпорта, исчезла. Я не сумел ее разыскать в течение всего дня. Никто не знает, где она находится. Вчера днем она сняла почти все деньги со счета Дейвенпорта в Парадайз-банке. Не спрашивайте меня, каким образом я это узнал, не могу подвести осведомителя. Передаю вам эту записку, поскольку информация может оказаться для вас ценной. Вы сможете мне отплатить, сообщив сенсационный материал».
Мейсон сложил бумажник, оставив записку внутри, засунул его обратно в карман и посмотрел поверх голов на небольшую группу людей, без труда заметив вопрошающий взгляд Пита Ингрема.
Мейсон едва заметно кивнул.
Если вы хотите отправить телеграмму, заговорил Холдер, мы можем
Полагаю, с этим можно подождать. Ведь мы, как я понимаю, не задержимся здесь очень долго.
Надеюсь на это! воскликнул Холдер.
Мейсон и Делла Стрит сели в машину, шериф занял переднее место рядом с Холдером, который вел машину. Помощник окружного прокурора, которого звали Оскаром Гленсом, много старше Холдера, сидел тихонечко, ни с кем не разговаривая, на левом заднем сиденье.
Делла Стрит устроилась в середке, Мейсон сел справа.
Машина взревела, набирая скорость, Холдер прямиком промчался к зданию, в котором помещались местные органы управления.
Если вы не возражаете, обратился он к Мейсону, мы проведем беседу в кабинете шерифа.
Если вы не возражаете, обратился он к Мейсону, мы проведем беседу в кабинете шерифа.
Меня устраивает любое место.
Они вышли из машины, и шериф проводил их в помещение, где стулья были заранее расставлены вокруг стола. Мейсон, осмотревшись, почувствовал, что где-то спрятан микрофон и магнитофон.
Садитесь же, предложил шериф. Джон, вы хотите сесть сюда, за стол, и задавать вопросы?
Благодарю вас, произнес с важным видом Джонатан Холдер, устраиваясь во вращающемся кресле за письменным столом.
Остальные тоже расселись. Холдер подождал, когда прекратится скрип стульев, и только после этого задал первый вопрос. Он откашлялся, достал из кармана сложенный документ, расправил его на столе и заговорил:
Мистер Мейсон, вы и ваша секретарша, мисс Стрит, вчера вечером были в Парадайзе?
Дайте подумать, произнес Мейсон, сводя брови. Разве это было только вчера? Да, кажется так, господин прокурор. Так много произошло событий, мне даже подумалось, что мы туда ездили позавчера. Нет, вы правы вчера, двенадцатого числа, в понедельник. Все равно.
И вы зашли в дом Эдварда Дейвенпорта на Кре-ствью-Драйв?
Послушайте, мистер Холдер, дружески улыбаясь, произнес Перри Мейсон. Вы зачитываете вопросы. Надо понимать, происходит нечто вроде формального допроса?
Разве от этого что-то меняется? любезно спросил Холдер.
О, конечно! ответил Мейсон. Если мы с вами просто беседуем одно дело, но если вы задаете формальные вопросы по списку, который заранее тщательно подготовили, мне придется так же тщательно обдумывать свои ответы.
Почему? спросил Холдер, сразу же заподозрив ловушку. Разве правда не одинакова в обоих случаях?
Разумеется, но возьмите, к примеру, свой последний вопрос. Вы спросили меня, зашел ли я в дом Эдварда Дейвенпорта.
И на него, конечно, можно ответить «да» или «нет», заявил Холдер, глаза его смотрели насторожено.
Ну, не совсем так просто.
Почему?
Давайте приведем все в полную ясность. Если у нас будет просто беседа все в порядке. Но если речь идет о формальном допросе, я должен с особым вниманием следить за тем, чтобы мои ответы были тщательно точными.
Именно этого я хочу и полагаю, вы желаете того же самого.
Поэтому, продолжал Мейсон, не обращая внимания на слова Холдера, я и должен был бы ответить, что вошел в дом, который принадлежит миссис Дейвенпорт.
Одну минуточку! Это же дом, где Эдвард Дейвенпорт занимался своим бизнесом
В том-то и дело! прервал его Мейсон. Как раз этот момент я и хочу подчеркнуть.
Я вас не понимаю.
Как не понимаете? Если б мы разговаривали неофициально, а вы спросили бы меня, входил ли я в дом Эда Дейвенпорта, то получили бы ответ: «Конечно»! Но коль скоро у нас формальный допрос, я обязан задуматься, прежде чем отвечать на ваш вопрос.
Мне придется принять во внимание множество вещей. Я должен буду сказать себе: «Теперь я представляю Мирну Дейвенпорт, вдову Эдварда Дейвенпорта. Если этот дом был их общей собственностью, она фактически становится его законной владелицей в тот момент, когда умирает Дейвенпорт. Если же этот дом был отдельной собственностью, но по завещанию все оставлено Мирне Дейвенпорт, тогда моя клиентка получит на него право немедленно по решению о введении ее в наследство. Таким образом, если я отвечаю на формальном допросе, что входил в дом, принадлежащий Эду Дейвенпорту, это можно было бы рассматривать, как признание того, что мне известно его завещание, но я сомневаюсь в законности данного документа. Или же в качестве адвоката миссис Дейвенпорт склонен считать, что дом вообще не является общей собственностью, а принадлежит ей». Вам ясен ход моих рас-суждений, коллега?