Тоже не было.
Вы полностью убеждены, что ни на голове, ни на шее, ни на руках не было ни ран, ни порезов? Ведь они обязательно должны были появиться при ударе об оконное стекло.
На трупе ничего подобного замечено не было, уверенно ответил Барни Морден.
Верно ли, что единственным способом, примененным для определения времени преступления, была оценка степени оплыва свечи в кабинете жертвы?
Нет.
Тогда к каким методам прибегали еще?
Выстрелы не были услышаны в доме, следовательно, их произвели в то время, когда мимо проходил поезд. А единственным поездом в момент, указанный степенью сгорания свечи, был тот, что проследовал в десять сорок семь. Поэтому можно утверждать, что преступление произошло именно в эти минуты.
А известно ли вам, что там проходил и другой поезд товарный в десять десять?
Известно.
Почему же нельзя допустить, что тогда же произошло и убийство?
Морден презрительно ухмыльнулся.
Свеча погасла намного позже, заявил он.
Вы в этом уверены?
Разумеется. Я лично проводил следственные эксперименты.
Так это вы «подремонтировали» основание свечи?
Конечно нет. При чем здесь это?
На первый взгляд ни при чем, согласился Мо-рейн. Но посмотрите внимательно на это основание, и вы придете к заключению, что свечу обрезали. Сама она оранжевого цвета, темноватая на поверхности, но, как можете убедиться, с почти белым торцом. Это доказывает, что ее подкоротили с помощью раскаленного лезвия перочинного ножа. При более тщательном осмотре увидите даже его следы.
Барни Морден наклонился к свече, внимательно осмотрел ее и тихо произнес:
Так оно и есть! Вы, должно быть, правы.
На губах Морейна играла торжествующая улыбка.
А поэтому, допуская, что в соответствии с прохождениями поездов преступление могло быть совершено как в десять десять, так и в десять сорок семь, извольте доложить Большому жюри, где вы, свидетель, находились в десять часов десять минут?
На лицо Мордена набежала тень паники.
Где я был? повторил он, как бы стремясь выиграть время.
Да, вы, подтвердил Морейн. У вас был превосходный мотив для устранения Питера Диксона. Тот готовился предстать перед Большим жюри, а вы, Барни Морден, уже давно злоупотребляли своим положением в окружной прокуратуре, чтобы по просьбам Карла Торна обеспечивать безнаказанность богатым и влиятельным преступникам. В двух острых ситуациях вам даже удалось выкрасть из прокуратуры соответствующие материалы. А Питер Диксон располагал документами, доказывающими этот факт, и они в совокупности со многими другими материалами изучаются сейчас членами Большого жюри. Естественно, вы, как и ваш сообщник и вдохновитель Карл Торн, стремились помешать Питеру Диксону осуществить его намерение. Убийство в этих условиях просто напрашивалось. Итак, поскольку для вас мотив преступления доказан, прошу ответить, где вы были в десять часов десять минут в тот день?
Морден смертельно побледнел. Он несколько раз моргнул и наконец медленно произнес:
Я был в это время вместе с Торном. Мы обсуждали различные проблемы.
Морейн усмехнулся и сощурил глаза.
Значит, вы были с Торном? Считаете, что ваш сообщник сможет умело засвидетельствовать это? Он сделал рукой прощальный жест. Я отомстил за ваш удар, Барни Морден. У меня вопросов больше нет, но не вздумайте выходить из этого здания.
Фил Дункан вскочил с места.
Минуточку! воскликнул он. Мы не можем оставить дело в таком состоянии. Я хочу разобраться в нем до конца.
Морейн кивнул:
Тогда, сэр, вызовите следующего свидетеля доктора Хартвелла.
Дункан умоляюще посмотрел на Морейна.
Ради Бога, Сэм, прошептал он. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, или же это вспышкопускатель-ство, подобное тем, к которым ты привык прибегать при игре в покер? Окружной прокурор вдруг заметил, насколько неуместным было это его замечание личного характера, и поспешно добавил: Будьте любезны объяснить Большому жюри, какую цель вы преследуете?
Морейн покачал головой:
Я всего лишь задаю вопросы, пытаясь выяснить, что произошло. У меня уже сложилось представление о том, как все было на самом деле, но я хочу убедиться, что оно соответствует действительности, прежде чем выдвигать обвинения. Когда задержали доктора Хартвелла, то изъятые у него личные вещи были сложены в специальный конверт. Прошу вас послать за доктором Хартвеллом и распорядиться забрать у тюремщиков этот конверт. В нем должен находиться небольшой перочинный ножик. Может быть, стоит изучить его лезвие.
Видимо, понадобится какое-то время, чтобы доставить этот конверт сюда, предупредил Дункан. А пока суд да дело, почему бы не задать мистеру Мор-дену еще ряд вопросов?
Но нельзя исключать, настаивал Морейн, что уважаемые члены Большого жюри захотят использовать этот перерыв для ознакомления с документами.
Дункан взглянул на присяжных заседателей и согласился:
Ладно. Подождем, пока принесут этот конверт.
Однако Большое жюри, казалось, в значительной мере потеряло интерес к документам. Его члены посматривали на Морейна с уважением и восхищением. Итон Драйвер, председатель Большого жюри и заклятый противник Карла Торна и его приспешников, а также видный сторонник кандидатуры Джона Феар-филда на пост окружного прокурора, задумчиво вглядывался в Фила Дункана.