Так вот, сказал он, здесь ровно две тысячи долларов. Полторы ей, пятьсот вам, но при условии, что я получу от вас отступную на случай изнасилования, нанесения увечий, угрозы физического насилия, клеветы и т. д. и т. п.
Я не уполномочен принимать сейчас какие бы то ни было решения, ответил Мейсон.
Вот телефон, сказал Бартслер. Свяжитесь с еашйм клиентом. И давайте расставим все точки над «и».
Поколебавшись секунду, Мейсон подн^ трубку и набрал номер квартиры Деллы £ТрИХ. в трубке раздался голос Деллы.
Привет, Делла. Как там наша пациентка?
Теперь гораздо лучше.
Как с одеждой? Подошло что-нибудь?
Почти впору. Немного длинновато, но пока обходимся кое-как.
Делла, я сейчас нахожусь в доме Джейсона Бартслера. Он предлагает две тысячи отступных, включая мой гонорар. Спроси у мисс Рэджис, как она на это смотрит.
Минуточку, сказала Делла, и Мейсон мог слышать ее негромкий говор, пока она быстро пересказывала его слова Дайане. Затем Делла сказала в трубку: Шеф, нас никто не подг^ущи. вает?
Нет.
Она говорит, это бесподобно.
Хорошо, я оставлю ему расписку, сказал Мейсон. Я попрошу мистера Бартслера, чтобы экономка собрала вещи нашей клиентки, и прихвачу их с собой. До свидания.
Мейсон повесил трубку.
Бартслер обратился к Гленмору:
Фрэнк, напишите расписку, и пусть Мейсон подпишет ее в качестве адвоката Дайаны Рэджис. И составьте расписку таким образом, чтобы в нее вошел весь уголовный кодекс; вы знаете Карла не первый день: он мягко стелет, да жестко спать.
Гленмор улыбнулся и без лишних слов прошел в соседнюю комнату.
Ну, надеюсь, я предусмотрел все, сказал Бартслер.
Мейсон ограничился улыбкой.
Или нет? спросил Бартслер.
Не могу понять.
Чего именно вы не можете понять, мистер Мейсон?
Не могу понять.
Чего именно вы не можете понять, мистер Мейсон?
Двух вещей: с какой целью вы нанимали мисс Рэджис и почему по-прежнему хотите ее вернуть. Предупреждаю, Бартслер, по роду своей деятельности мне часто приходится сталкиваться с различными загадками, но я, как правило, не успокаиваюсь, пока не разгадаю ее до конца. Если вы предпочтете сами поделиться со мной, то завтра в десять утра я буду у себя в конторе.
Бартслер, в сомнении поглаживая подбородок, вдруг сказал:
Я буду в четверть одиннадцатого. По-моему, стоит рассказать вам все без утайки если вам небезразлично.
Глава 3
Теплый южный ветер пригнал низкие облака, на которые с немым ожиданием взирала земля, иссохшая за полугодичный «сухой» сезон, за все время которого не выпало ни капли дождя -
Перри Мейсон задержался, чтобы купить газет, и посмотрел на часы: было ровно десять утра. Бросив взгляд на набухшие тучи, он заметил киоскеру:
Вроде должно зарядить.
Было бы очень кстати.
Мейсон кивнул, сворачивая газеты в рулон.
Никак не привыкну к этим местам: полгода сушь, полгода дождь, продолжал киоскер. У нас на востоке круглое лето зелень, а здесь трава коричневая как поджаренный хлеб.
А как у вас на востоке круглую зиму? спросил Мейсон.
Киоскер ухмыльнулся.
Потому-то я и здесь, мистер Мейсон.
Адвокат прошел к лифту и спустя пару минут уже отпирал дверь своего кабинета.
Хэлло, Делла. Кто-нибудь дожидается?
Джейсон Бартслер.
Рановато.
Кажется, он чем-то озабочен.
Мейсон бросил газеты на письменный стол, повесил шляпу и сказал:
Давай его сюда, Делла.
Я пришел немного раньше, сказал Джейсон Бартслер, входя в кабинет следом за Деллой.
Я заметил, ответил Мейсон.
Мейсон, я всю ночь нс мог сомкнуть глаз. Как, черт возьми, вам удалось догадаться, что я неспроста нанял Дайану Рэд-жис?
Мейсон улыбнулся.
Процветающий бизнеспен звонит на радио дикторше, которую он и в глаза не видал, и платит ей за то, что она ходит к нему домой и читает для него. Ай-яй-яй, Бартслер, и вы еще считаете себя скептиком!
Бартслер смущенно улыбнулся.
Да, если так посмотреть Бартслер запнулся.
Рассказывайте, приободрил его Мейсон.
Бартслер закинул ногу на ногу.
Я женат вторично. Первая жена умерла. У нас был один ребенок, мальчик, по им^и Роберт. Он погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года в возрасте двадцати шести лет. Это случилось в Пирл-Харборе. Не удалось даже опознать тело.
Мейсон взглядом выразил сочувствие.
Помолчав с минуту, Бартслер продолжал:
Жизнь гораздо сложнее наших представлений о ней, и, только оглядываясь на прожитые годы с высоты пройденного, удается заметить и то мельком ее смысл, но к тому времени бывает слишком поздно. И не надо обманываться, мистер Мейсон, это самое «мельком» единственное, что нам доступно.
Бартслер опять помолчал некоторое время, затем продолжил свой рассказ:
Он женился за год до своей смерти. Женился на девушке, от которой я был не в восторге: ни от ее происхождения, ни от окружения.
А сама она вам понравилась? спросил Мейсон.
Если покопаться в памяти, то, боюсь, что я так и не удосужился уяснить это для себя, ответил Баргслер. У меня сложилось настолько предвзятое отношение к ней, что я, как мне кажется, даже не задумывался о том, какола она на самом деле. Каждый раз глядя на нее, я видел лишь тот надуманный образ, который я создал в своем воображении еще до моего знакомства с ней.