Людвиг
Ты сам сказал: завтра это будет у военных. Подумай, стоит ли давать им такую игрушку.
Ладно, Людвиг. Ладно.
А потом отсыпайтесь хоть месяц. И отъедайтесь. Я обещаю.
Да всё, всё. Я ведь сказал: ладно
Тогда давай-ка, сынок, отдохни чуть-чуть. А я соберу техников. Иди.
Я пошел к себе. Мне было худо. Я чувствовал себя обманутым. Мне хотелось плакать. И еще я должен был зайти к ребятам и сказать пару слов Обязательно нужно сказать им пару слов, они ведь не железные
Обдумывая, как бы получше им всё объяснить, я почти смирился с перспективой «обратного рейса». Как он там сказал? Точно, этот паразит сказал: «обратный рейс». Тихая, убаюкивающая формулировка, очень соответствует нашей работе Страдалец одноногий. Вторую бы ему отшибить. Подготовлю ребят, потолкую с техниками, а за минуту до вылета приду к Людвигу и отшибу ему ногу. Улыбаясь. Мило улыбаясь, я отвешу первый пинок Надо будет поделиться с ребятами затеей. Может, они захотят поучаствовать? Марек наверняка захочет.
Но сначала зайти к себе, вынуть баночку и съесть ложечку-другую-третью. Есть в жизни маленькие радости. И когда они пришли к вам в гости, большие проблемы могут подождать. В конце концов, сколько времени я потрачу? Минуту-другую. Какая ерунда!
Когда я заходил к себе в кабинет, я был почти спокоен. И в первый миг заставил себя не поверить в то, что увидел.
Таннер сидел за столом и жрал мой паштет. Увидев меня, он застыл, но никакая сила не могла оторвать его от банки, и Таннер, потеряв не больше секунды, принялся доскребать остатки.
Ты! Что ты делаешь, гад!
Он скорбно улыбнулся, не переставая жевать. Как собака улыбается хозяину, нагадив в углу.
Я опустился на стул. Сказать не могу, что со мной творилось. Как минимум дважды за сегодняшний день я мог умереть. Но VTK-100m и стена огня перед самым носом не сделали меня ни психом, ни трупом. И я отправился бы на проклятый Остров и сделал бы все как надо. Но баночка, моя баночка Как же так? Откуда несправедливость такая? Да как он мог? Ведь это же моя баночка!
Сижу перед Таннером, смотрю на него и отлично понимаю: ни в чем Таннер не виноват. Ему тоже страшно, только он спасается от страха обжорством. Просто не знает других способов. Слопал мой паштет, точно, слопал, однако это, в сущности, ерунда. Но только мое понимание умственное, а душа моя пылает, будто Таннер украл нечто бесконечно дорогое, будто он ножом меня полоснул.
Таннер сидел за столом и жрал мой паштет. Увидев меня, он застыл, но никакая сила не могла оторвать его от банки, и Таннер, потеряв не больше секунды, принялся доскребать остатки.
Ты! Что ты делаешь, гад!
Он скорбно улыбнулся, не переставая жевать. Как собака улыбается хозяину, нагадив в углу.
Я опустился на стул. Сказать не могу, что со мной творилось. Как минимум дважды за сегодняшний день я мог умереть. Но VTK-100m и стена огня перед самым носом не сделали меня ни психом, ни трупом. И я отправился бы на проклятый Остров и сделал бы все как надо. Но баночка, моя баночка Как же так? Откуда несправедливость такая? Да как он мог? Ведь это же моя баночка!
Сижу перед Таннером, смотрю на него и отлично понимаю: ни в чем Таннер не виноват. Ему тоже страшно, только он спасается от страха обжорством. Просто не знает других способов. Слопал мой паштет, точно, слопал, однако это, в сущности, ерунда. Но только мое понимание умственное, а душа моя пылает, будто Таннер украл нечто бесконечно дорогое, будто он ножом меня полоснул.
Таннер принимается с набитым ртом бубнить:
Эрни, прости извини я деньги тебе отдам только Людвигу не рассказывай пожалуйста он не любит
Да пош-шел ты!
Людвиг! Напрасно ты Людвига приплел.
Поднимаюсь, отыскиваю в кармане мундира сложенный вчетверо контракт. Кладу на стол и принимаюсь ставить подписи. Не читая. Вот вам не спать! Вот вам убойные выезды! Вот вам дура-Щепка! Вот вам дверь с замком-убийцей! Вот вам отрава в подземелье! Вот вам огонь перед самым носом! Вот вам «обратный рейс»! Вот вам чужой паштет жрать! Вот вам, гады! Вот вам всем! Катитесь вы!
Моя баночка!
Еще я подумал: хорошо бы наведаться к Людвигу и лично объявить ему об отставке. Такой гнев меня тогда обуял словом, так я и сделал. Людвиг удивленно уставился на меня:
Сынок, да что случилось?
Неважно. Теперь уже неважно.
Он потер подбородок.
Вы правы. Теперь действительно неважно. Вы ведь уже не с нами, Эндрюс.
Хотел было спросить, кого он отправит вместо меня, рот даже открыл, но не стал. Выражение лица у Людвига изменилось. У него были дела, у него появилась новая проблема, проблему требовалось срочно решать, а лишняя мебель под названием «бывший старший инспектор Эндрюс» его уже не интересовала. Я тихо поднялся и ушел.
Чувство любви, усиливаясь, делает больно. К вечеру я знал, до какой степени любил Станцию.
Я запомню: здесь я был на вершине. И вершина носила меня всего полгода. А потом сбросила.
Глава 5. Говорящий кот
22 фруктидора 2156 года.
Планета Совершенство, Зеркальное плато, поселок Слоу Уотер.
Капрал Эрнст Эндрюс, 30 лет, и некто Огородник, в два раза старше.
Мне другая жизнь часто виделась.
И я внутри нее думаю, как раньше думал. Когда сплю, во сне. И вижу все как раньше. Совсем другой человек, старый человек, умный человек, память длинная. Сегодня опять старая жизнь ко мне приходила. Когда глаза открывал, еще мысли интересные по голове перебегали, умные слова роились, роились