Они шли вдоль извилистого ручья, протискивающегося между серых деревьев. На клонящихся книзу ветвях болтались сочные фиолетовые плоды, от которых сам воздух казался сладким. Но плодов никто не трогал. Все понимали, что лучше не стоит. Вместо этого они собирали шревовицу и орешки кади, горькие, зато безопасные, и ели их на ходу. Ближе к полудню Мэри достала своего игрушечного кролика на велосипеде, и Тафф шепнул ему на ухо имя Имоджин.
Уже близко, сказала Мэри, проследив за недолгим путешествием кролика. Всего несколько часов пути.
Чем дальше они шли, тем сильнее сплетались древесные стволы, образуя стены по обе стороны тропы. Вскоре тропа сделалась такой узкой, что они были вынуждены идти гуськом. Земля всё больше шла вниз, воздух сделался влажным и каким-то сладковатым. Тафф пнул камень, посмотрел, как он катится, потом пнул ещё раз. И ещё.
И вот наконец тропа сделала поворот и вывела их в небольшую рощицу. Деревья тут были невысокие, почти как в Де-Норане, и голые, без листьев.
Вместо листьев они были густо увешаны самыми разными предметами.
Первым делом Кара обратила внимание на ключи, нанизанные на толстые шнуры. Блестящие ключи самых разных форм и размеров: латунные и золотые, круглые и в форме звёздочки, медные и даже стеклянные, усыпанные самоцветами. Но на деревьях висели не только ключи. На тонких, чахлых веточках болтались куклы и плюшевые мишки, кольца и браслеты, записные книжки и свитки. Тафф указал на деревянные санки, кое-как пристроенные в ветвях ближе к вершине.
Что это? спросила Кара.
Потерянные вещи, ответила Мэри.
Тафф потянулся было за глиняной чашкой, подвешенной на одной из нижних веток.
Лучше не трогай, сказала Мэри. Должно быть, у Имоджин есть свои причины держать это здесь. Лучше не выяснять.
Но как это всё сюда вообще попало? спросил Тафф.
Мэри покачала головой.
Вон там, за пригорком, есть поляна. Давайте разобьём лагерь, и я вам расскажу, что знаю.
Она указала на узкую тропинку, ведущую вглубь рощи.
А вон там и обитает Имоджин.
Взглянув напоследок на деревья, Кара ушла из рощи следом за Мэри. Земля под ногами была какая-то странная, как будто по щебёнке ходишь. Кара нагнулась, чтобы разглядеть получше, и сразу пожалела об этом.
Земля была усеяна зубами.
Они отыскали плоскую площадку на холме над рощей, и расположились там на ночь. Тафф разложил костёр, как его учили: мелкие палочки вокруг дров покрупнее, а потом Мэри протянула ему пару сверкающих шариков из своего мешка. Тафф ударил шариком о шарик. В центре разложенного костра загорелся мягкий голубой свет, и вскоре все дрова уже пылали ярким пламенем. Мэри повесила котелок над костром и принялась что-то варить, подсыпая в варево пахучую смесь бурых и красных травок.
Тебе нужно восстановить силы, сказала Мэри. Битва с темноедами была нелёгкой, но по сравнению с битвой с Имоджин это не более, чем охота на кроликов.
Она зачерпнула ложкой из котелка, вылила это в деревянную чашку и протянула её Каре.
Спасибо.
Не благодари пока, ответила Мэри. Ты ж ещё не пробовала.
И в самом деле: варево оказалось почти таким же мерзким, как чистильщицкий чай, который, бывало, пил Лукас. Однако Кара всё же заставила себя его проглотить. Не прошло и нескольких минут, как живительное тепло разлилось по всему телу. Она легла на землю и стала смотреть на кроны деревьев. В голове крутилось множество мыслей.
А что она, вообще, собой представляет, эта Имоджин? спросила Кара. А то мы были так заняты тем, чтобы выжить, что я об этом до сих пор как-то и не задумывалась.
Ну, поначалу она была человеком, хотя это было давным-давно. Она была чем-то вроде прорицательницы. Люди приходили к ней, когда теряли что-нибудь очень, очень важное.
И она это находила?
Мэри этак покрутила рукой мол, и да, и нет.
Она им это давала.
Но разве это не то же самое? спросила Кара.
Мэри покачала головой:
Нет. То, что она давала, не всегда было тем, что человек потерял, просто подобием, лучшим, что она могла сделать. Однако же сердце у неё было доброе, по крайней мере поначалу, и всё больше и больше людей приходили к ней со всего Мира. Среди них было немало богатых и знатных, готовых заплатить чем угодно за её помощь. Её родителям это приносило большую выгоду, и алчность заставляла их закрыть глаза на то, что дочь их становилась всё более и более несчастна.
Это же ужасно, сказал Тафф. Им следовало бы больше её любить!
Мэри кивнула.
В конце концов Имоджин сбежала в Чащобу, чтобы избавиться от родительских требований. А может, её сюда призвали. Как бы то ни было, Чащоба изменила её, как меняет любого, и теперь, вместо того чтобы просто искать потерянные вещи, у неё развился аппетит к ним.
Что, она их прямо ела? переспросил Тафф.
Сами предметы нет. Можно сказать, что она питалась чувствами, которые к ним прилагались. Но чувства не предназначены для того, чтобы ими питаться. По крайней мере, человек не может питаться чувствами и взявшись за это, Имоджин пожертвовала своей человечностью и превратилась в нечто совершенно иное.
Этого не может быть, сказал Тафф.
Твоя сестра разговаривает с животными, сказала Мэри. С неба падает вода. Из земли растёт пища. Если так подумать, Мир на удивление странное место.