Не осенила. Лига врачевателей получила королевский срочный заказ, озадачила аптекарей поиском ингредиентов, а те в свою очередь меня. Часть трав была засушена и ожидала измельчения в пыль, часть отмокала, а больше половины все еще росла. В мирные дни я бы отказалась от заявки, но в преддверии возможного побега деньги мне были крайне нужны.
За всеми делами забыла о Соро и о том, что должна себя омолодить. Поэтому вместо постепенного трехэтапного изменения я в последний день совершила все в один этап. Не смертельно, но и неприятно. Во-первых, у меня резко ухудшилось зрение, во-вторых, возраст сократился втрое, и теперь неделю до нужной отметки будет ползти, а «в-третьих» обнаружилось позже, когда я не смогла ни сдвинуть чемодан, ни дверь открыть. И это меня поразило. В свои одиннадцать лет я не была настолько слабой. Наоборот, я не слушалась маму и папу, рьяно таскала полные ведра воды, корзины с виноградом и упиравшихся братьев, которые домой не хотели идти. Лазила по горам и деревьям, гоняла овец и волков, часами сидела в холодной воде, ловила головастиков и не болела, а теперь вот Сижу запертой в собственном доме, пока охранный контур ведет обратный отсчет.
За всеми делами забыла о Соро и о том, что должна себя омолодить. Поэтому вместо постепенного трехэтапного изменения я в последний день совершила все в один этап. Не смертельно, но и неприятно. Во-первых, у меня резко ухудшилось зрение, во-вторых, возраст сократился втрое, и теперь неделю до нужной отметки будет ползти, а «в-третьих» обнаружилось позже, когда я не смогла ни сдвинуть чемодан, ни дверь открыть. И это меня поразило. В свои одиннадцать лет я не была настолько слабой. Наоборот, я не слушалась маму и папу, рьяно таскала полные ведра воды, корзины с виноградом и упиравшихся братьев, которые домой не хотели идти. Лазила по горам и деревьям, гоняла овец и волков, часами сидела в холодной воде, ловила головастиков и не болела, а теперь вот Сижу запертой в собственном доме, пока охранный контур ведет обратный отсчет.
Я же «продуманная», купила новейшую разработку зачарованный круг, который активируется не где-нибудь, а в доме и сам все закрывает в течение трех минут. Этого времени как раз хватило бы, чтобы, взяв тяжеленный чемодан, преодолеть дорожку, притворить за собой калитку и отойти. Последний пункт обязателен. Если не отойдешь, круг не закроет контур. В нелепой надежде выбраться из дома я подергала створку окна, в сотый раз толкнула дверь и, не добившись ничего, посмотрела на почти полностью завершенный магический круг. Его рунная проекция отображалась в центре гостиной на полу, безжалостно сообщая, что до закрытия, как и до проблем с главнокомандующим, осталась пара-тройка секунд. Самое время для чуда и отчаянных клятв атеиста.
Я отпустила лямку чемодана, сжала руки, закрыла глаза и зашептала, вкладывая веру в каждое слово:
Господи, если ты меня вызволишь, я сделаю все, что попросит первый встре
Эй, Зеленка! Зычный голос резанул по ушам, стук калитки о забор потряс стены моего домика.
первый встречный, но яду не дам! завершила я, точно зная, кто явился.
Дважды вдову Утту, в девичестве Фурри, в супружестве Инога-Рыколо-Адельи, страждущую за мой счет стать свободной трижды вдовой, не признать было сложно. Только у нее имелась дурная привычка беспричинно орать, вышибать с ноги калитку и называть меня Зеленкой в лицо, а не за глаза, как все местные. Бесстрашие Утте придавала глупость. Дочь нашего мэра ошибочно причисляла свой род к клану древних ведьм, считала себя выше всяких садовниц, пусть и создающих яды. И хотя герб рода Фурри совсем не похож на клановый ведьминский знак, а сил в девахе нет ни капли, ей невесть с какого перепуга подчинялась моя магическая дорожка.
Ранее я бы отсчитала за самоуправство, но здесь и сейчас обрадовалась тому, что Утта остановила отсчет, открыла калитку, прошествовала к дому и с грохотом распахнула дверь.
Добрый вечер! Звонкий детский голос разлетелся по прихожей, весьма ее удивив.
Ребенок?! Здесь? Ты откуда, лапочка?
Хорошо, что меня спасли, плохо, что Утта. Эта если вежлива, то неспроста.
Я отсюда. Подтянула норовящие сползти с меня штаны, шмыгнула носом. Лиллиан дома нет. Ничем помочь не могу.
Даже такой доброй девушке, как я, ничем помочь нельзя? ласково вопросила она, а сама косит взглядом. Помнит про стража, зараза.
Особенно такой доброй, как вы. Все закрыто.
С кряхтением я потянула чемодан на крыльцо, искренне надеясь, что Утта ничего не попросит. Клятва на то и клятва, просто так произносить ее нельзя.
Ну и ладно. Мне ничего не надо. Вопреки словам губы ее раздраженно поджались, а руки вцепились в мой чемодан. Я тут дурынду одну привела. Видишь, вон там? Она махнула рукой, указав на жасминовые кущи, за которыми виднелись маленькая соломенная шляпка и чей-то красный нос. Если Зеленка вскоре вернется, давай эта здесь подождет.
Подождать?.. Конечно! Пусть заходит, обрадовалась я наипростейшей просьбе и ругнулась, услышав:
Помоги ей, если мне не можешь.
Пожри ее демоны!
Повезло, девчонка оказалась из простых и в меру милосердных. Она помогла мне вынести чемодан за пределы калитки, беззлобно пожаловалась на свою жизнь и только после пожелала кому-то лысому издохнуть в муках. Им оказался богатый высокопоставленный холостяк, не пожелавший поднять горничной зарплату за как она выразилась особые услуги. Что скрывалось под «особыми» не призналась, но отомстить пожелала с размахом.