30. Псалтирь Латрелла. Великобритания, ок. 13251340 гг.London. British Library. Ms. Add. 42130. Fol. 51r
Перед нами один из листов знаменитой Псалтири, созданной для английского джентльмена Джеффри Латрелла. Под строками 26-го псалма злодеи прямо у алтаря убивают Томаса Бекета архиепископа Кентерберийского и примаса английской церкви. Вступив в конфликт с королем Генрихом II, он был изгнан во Францию, примирился с монархом, в 1170 г. вернулся на родину, вновь прогневил государя и был зарублен четырьмя баронами прямо во время богослужения. Три года спустя Бекета причислили к лику святых, а его гробница в Кентербери со временем превратилась в один из самых популярных центров паломничества не только в Англии, но и во всей Европе. Однако маргиналии и есть маргиналии. В Псалтири Латрелла в сцену мученичества архиепископа с обеих сторон влезают пляшущие уродцы (альтер-эго дьявольски жестикулирующих убийц?).
На другом листе той же рукописи синий человек спасается бегством от бородатого гибрида с широко распахнутым ртом и драконьими пастями вместо пяток. Эта сценка, похоже, «вдохновлена» строками 32-го псалма «Душа наша уповает на Господа: Он помощь наша и защита (protector) наша». Убегая, синий человек тянется к слову protector, словно взывая о помощи (31). Такие образы слов, помимо развлечения читателя, вероятно, могли служить визуальными «зарубками». Они помогали ориентироваться на страницах рукописи или удерживать в памяти ключевые понятия или события, фигурирующие в тексте.
Маргиналии вступают в пародийную перекличку не только со словами, но и с изображениями (миниатюрами или сценками, заключенными в инициалы), которые занимают центр листа (3239). Например, в одном Часослове (1488 г.) из монастыря Табор во Фризии внутри большой буквы «H» стоит Христос Спаситель мира. Его правая ладонь сложена в жесте благословения; в левой руке он держит державу, увенчанную крестом, символ его власти над мирозданием. Тут же на полях сидит медведь, который в левой лапе держит желтый шар видимо, комок меда, свою державу. Этот зверь один из излюбленных персонажей маргиналий. У него было два иконографических «амплуа». Свирепый медведь-убийца одна из древних метафор Сатаны. Поэтому сцены, где человек борется с медведем, или тот его пожирает, явно могли толковаться не только буквально, но и аллегорически как схватка с силами тьмы и пороком. Но прирученный медведь на привязи, медведь-музыкант (с лютней, волынкой, лирой) или медведь-«пародист», изображающий человека (в одной из рукописей он, словно писец, корпит над свитком), скорее смешон, чем страшен. Так что здесь он, вторя позе Христа, вряд ли символизировал его извечного оппонента дьявола.
Часто причудливые существа, населяющие поля, превращаются в зрителей, которые, словно в кино, всматриваются в мистерию, разворачивающуюся на «экране», в миниатюре или инициале. Как и читатель, рассматривающий лист рукописи, они становятся почтительными или, наоборот, глумливыми свидетелями Рождества, Шествия на Голгофу или Воскресения (40, 41).
31. Псалтирь Латрелла. Великобритания, ок. 13251340 гг. London. British Library. Ms. Add. 42130. Fol. 62v
Синий человек (аллегория души?) молит о защите.
32. Псалтирь и Часослов. Гент (Бельгия), ок. 13151325 гг.Baltimore. The Walters Art Museum. Ms. 82. Fol. 184r
В инициале «D» (Deus Бог) изображено Рождество вочеловечивание Бога. Мы видим самого младенца Иисуса, Деву Марию, Иосифа, вола и осла. Внизу на полях монах, взобравшись в здоровую корзину, высиживает яйца, а одно из яиц разглядывает (греет?) в лучах солнца. Этот странный сюжет встречается еще в нескольких французских и фламандских рукописях той поры, и его значение точно не ясно. Смех над безумием этого мира, где безумцы плодят безумцев? Злая сатира над соседями-англичанами, которые, как тогда говаривали, по-звериному хвостаты (coué) и годны лишь на то, чтобы высиживать (couver) яйца? Или какая-то шутка по поводу непорочного зачатия и целомудрия духовенства? Ведь монах, который должен хранить непорочность, но высиживает потомство, это такая же невидаль, как дева-роженица. Ближе к XVI в. сценка, где мужчина высиживает яйца, превратилась в сатиру над мужьями-подкаблучниками, которые вовсе и не мужчины.
33. Псалтирь и Часослов. Гент (Бельгия), ок. 13151325 гг.Baltimore. The Walters Art Museum. Ms. 82. Fol. 31r
У оленя, играющего на волынке, в рогах изображен лик Христа. Эта странная фигура, вероятно, пародирует известный сюжет об обращении св. Евстафия одного из военачальников римского императора Адриана (117138). Однажды, когда он отправился на охоту, Евстафию явилось видение. Между рогами оленя, за которым он долго гнался, перед ним предстал распятый Христос, спросивший его: «Зачем ты преследуешь меня, ведь я желаю твоего спасения?» (34) Здесь олень св. Евстафия превратился в причудливого музыканта, стоящего на крылатом монстре.
Надо иметь в виду, что игра на волынке принадлежала к разряду низкой, площадной, музыки, которая была не в чести у клириков. Хотя с волынкой часто изображали одного из пастухов, которым ангел возвестил о рождении Христа, а порой и самих ангелов, в иконографии маргиналий роль волынщиков регулярно доставалась обезьянам, шутам и гибридам персонажам, далеким от благочестия. Кроме того, форма этого инструмента слишком напоминала зад или фаллос с мошонкой, что художники тоже любили обыгрывать. (35)