Там был гриф, сказала я. Он смотрел прямо на меня. Так близко, что я видела его глаза. Я кинула в него камень, и он улетел, обронив одно перо. Черное, длинное. Я я подобрала его. Стояла там и жалела, что не умею летать, как он. А потом Я не
Ты изменилась, сказал Мвита.
Он смотрел на меня очень внимательно.
Да! Я стала грифом. Клянусь! Я не выдумываю
Я тебе верю. Заканчивай.
Я Мне пришлось выпрыгивать из-под своей одежды, сказала я, вытянув руки. И я слышала все. Я могла видеть как будто мир мне себя открыл. Мне стало страшно. А потом я лежу, я снова я, голая, а рядом лежит одежда. Во рту нет алмаза. Я нашла его в паре футов, и
Я вздохнула.
Ты эшу.
Я что? слово звучало похоже на чих.
Эшу. Ты можешь перекидываться, кроме всего прочего. Я это знаю с того дня, как ты превратилась в воробья и вспорхнула на дерево.
Что?! проорала я, отпрянув от него.
Я знаю то, что знаю, сказал он спокойно.
Почему мы мне не сказал? я сжала трясущиеся кулаки.
Эшу никогда не верят, что они эшу, пока не убедятся на опыте.
И что мне делать? Что откуда ты все это знаешь?
Оттуда же, откуда и другие вещи.
И откуда же?
Долго рассказывать. Слушай, не говори об этом подругам.
И не собиралась.
Важно, кто первый. Воробьи живучие. Грифы благородные птицы.
Что такого благородного в том, чтобы есть мертвечину и воровать мясо с колод?
Всем надо питаться.
Мвита. Ты должен рассказать мне больше. Мне надо уметь защищаться.
От чего?
Из моих глаз полились слезы.
Кажется, что-то хочет меня убить.
Он помолчал, заглянул мне в глаза и потом сказал:
Я этого не допущу.
Мама считает, что все на свете неслучайно. Ничто не происходит просто так ни резня на Западе, ни любовь, встреченная ею на Востоке. Но стоящая за всем этим воля я называю ее Судьбой холодна и жестока. И так непреложна, что нет никакой доблести в том, чтобы ей покоряться. Судьба неизменна, как хрупкий кристалл во тьме. Но вот за Мвиту я благодарю Судьбу и склоняюсь перед ней.
Мы встречались дважды в неделю после школы. Именно его уроки помогали мне сдерживать страх красного глаза. Я по натуре боец, и уже сам факт, что у меня теперь есть оружие, хотя бы и негодное, притуплял мою разрушительную тревогу. Во всяком случае в дни наших встреч. Мвита и сам неплохо отвлекал меня. Он прекрасно говорил, хорошо одевался и держался уважительно. И у него не было репутации изгоя, как у меня. Луйю и Дити мне завидовали. Они с удовольствием пересказывали мне слухи о том, что ему нравятся девушки постарше, замужние, под двадцать. Которые уже закончили школу и поумнее меня.
Про Мвиту никто ничего не знал. Одни говорили, что он самоучка, живет у какой-то старухи и читает ей вслух в обмен на кров и карманные деньги. Другие что у него собственный дом. Я не спрашивала знала, что он не скажет. Но все-таки он был эву, и я время от времени слышала, как люди говорят, что кожа у него «нездоровая», что от него «погано» пахнет и неважно, сколько книжек он прочел, толку из него не выйдет.
Глава седьмая
Выученные уроки
Я вынула алмаз изо рта и с бьющимся сердцем отдала Мвите. Мужчина, касающийся моего камня, способен сильно мне навредить или наоборот. Хотя Мвита не чтил джвахирских традиций, он знал, что их чту я. И принял камень с осторожностью.
Было утро выходного дня. Солнце только встало. Родители спали. Мы были в саду. Именно там, где мне и хотелось быть.
Насколько я знаю, когда во что-то превращаешься, потом навсегда хранишь это знание, сказал Мвита. У тебя так?
Я кивнула. Сосредоточившись, я почувствовала, что и гриф, и воробей сидят у меня прямо под кожей.
Оно тут, у самой поверхности, медленно сказал он. Почувствуй перо в своей руке. Потри его, разомни его. Закрой глаза. Вспомни. Обопрись на эту память. А затем стань им.
Перо было гладким и нежным. Я знала, где ему место. В моем крыле. Теперь я все осознавала и контролировала. Теперь я не растеклась в бесформенную лужу перед обретением другой формы. Я не переставала быть чем-то. Кости мягко гнулись, трескались и уменьшались. Больно не было. Плоть вибрировала и перетекала. Внимание сместилось Я осталась собой, но словно в другой перспективе. Я услышала тихие хлопки и чмокающие звуки, почуяла тот самый густой запах, сопровождавший мои странные превращения.
Я взлетела ввысь. Осязание ослабло, ведь я была закутана в перья. Но видела я все. А слух так обострился, что я слышала дыхание земли. Вернулась я совершенно опустошенной и расплакалась. Чувства были обострены, хотя я уже превратилась обратно. Меня не волновало, что я голая. Мвите пришлось заворачивать меня в рапу, пока я рыдала у него на плече. Впервые в жизни у меня есть способ сбежать. Когда будет слишком тяжело, слишком опасно, я смогу улететь в небо. Оттуда, сверху, видна пустыня, простирающаяся далеко за Джвахиром. Я смогу взлететь так высоко, что даже красный глаз меня не увидит.
В тот день, сидя возле маминого садика, я многое рассказала Мвите. Рассказала мамину историю. Рассказала про пустыню. Про то, как во время обрезания я куда-то перенеслась. И наконец рассказала ему все про красный глаз. Мвиту даже это не смутило. Тут мне стоило бы задуматься, но я была влюблена и беспечна.