Появился ролик с Ютуба Треп Игрив стоит на мостовой, изображая государственного деятеля, со своим очередным комментарием, какие ему нравилось выдавать во время спортивной пробежки в безразмерных регбистских трусах из флага святого Георгия. Я, может, и тугой, как смальцевая коврига[26] в школьной столовке, задыхаясь, лопотал он перед преданной сворой медийщиков, следовавших за ним по пятам, но уж «Проект Безнадега» вижу с ходу. Вот что я скажу этим буревестникам: просто верьте в Англию! Впереди солнечные вершины.
Тоби ткнул в клавиатуру, и изображение на экране застыло.
Нам необходимо быть такими же позитивными и проактивными, как они, сказал он. И ключ к этому связь с миллениалами и зетами[27].
Тут Джим и Берил навострили уши. Миллениалы и зеты демографические группы, которые, если верить опросам, с большой вероятностью встанут на сторону Англии в составе космополитичного, евроориентированного единого Королевства.
А еще они обожали телепрограмму Остров любви.
Попадание, как объяснил Тоби, в том, чтобы никакого ума не надо, сразу понятно. А что, спросил он, у нас сразу понятно, никакого ума не надо?
Остров любви, написанный как ЛюбОстров. Прям любовь. Что тут можно не любить? Оно прямиком попадает в цайтгайст.
Цайтгайст. Мне нравится, проговорила Берил. Цайтгайст это хорошо.
Программа Остров любви настоящая объединяющая сила в стране, продолжал Тоби, и мы упадем ей на хвост.
Блеск, счастливо воскликнула Берил.
Действительно многообещающе, согласился Джим.
Да зашибись вообще как многообещающе, авторитетно заявил Тоби. Остров любви возродил просмотр телевизора по расписанию. Впервые за пятнадцать лет мы все смотрим и обсуждаем один сериал.
Мы все? переспросил Джим, личный парламентский секретарь премьер-министра, достаточно взрослый, чтобы помнить, как От работы кони дохнут собирали на Рождество по двадцать миллионов зрителей[28].
Ну, три миллиона нас, но зато все миллениалы и зеты, и в демографическом смысле это вам прям Святой Грааль. Гляньте на логотип, ребята. Мы очень довольны. Тоби ткнул в изображение в ПауэрПойнте. Британский остров, выкрашенный в радужные цвета, помещенный внутрь Союзного гюйса в форме сердечка. Нам кампания представляется так: берем неоспоримый географический факт, что Англия, Шотландия и Уэльс части одного острова, и упираем на это. Один остров. Цельный и неделимый. Единство и братство, очерченное единой достославной береговой линией, выдержавшей испытание многих столетий. Единое Королевство воистину ЛюбОстров. В самом реалистичном смысле слова. Англия. Шотландия. Уэльс. Три страны. Один остров. Одна любовь. Вместе, включительно. Это, если угодно, и есть мы. Блин, да! Тоби взметнул сжатый кулак.
Джим с Берил вгляделись в картиночку. Оба понимали, что чего-то тут не хватает, конечно, однако раздумывали, понимает ли Тоби.
Это мы плюс, конечно, Северная Ирландия, чуть ли не виновато проговорила Берил.
Прошу прощения? переспросил Тоби, возвращаясь ладонью к латте.
Главное в кампании за Англию в составе Союза собственно Союз. Который, как вы и сказали, охватывает весь этот остров вы его покрасили в радугу, где Англия, Шотландия и Уэльс.
Правильно. ЛюбОстров.
Угу. Плюс верхушка острова, который левее.
Прошу прощения?
Остров. Ирландия.
Какой еще остров? При чем тут Ирландия?
Не еще, а остров Ирландия. На нем расположена целая единая нация Ирландская Республика, и она к нам никакого отношения не имеет, это железобетонно, однако есть там и маленький кусочек нашей страны, и вот он к нам очень даже имеет отношение, это Северная Ирландия.
Ах вон что.
Поэтому на самом деле все не совсем так ловко, как вам бы хотелось надеяться. В смысле, по-прежнему ловко. По-прежнему гениально. Вот только нельзя сказать, что Королевство ЛюбОстров. Можно сказать так: Королевство это ЛюбОстров плюс макушечка острова полевее.
Хм-м. Это не прокатит. Боюсь, придется нам пренебречь Северной Ирландией, если вы не против.
Ну как раз так мы и поступили при Брекзите, признал Джим.
Ну как раз так мы и поступили при Брекзите, признал Джим.
10. Тело в выдвижном ящике
Старший инспектор Мэтлок, сержант угрозыска Тейлор и констебль угрозыска Клегг вошли в холодный зал полицейского морга. Там их ждала Кэтрин Галлоуэй, бодрый и энергичный молодой патологоанатом из Министерства внутренних дел.
Хей, Майк. Или Мик? уточнила она, протягивая руку. Я Кейт.
Мэтлок все никак не мог привыкнуть, что люди теперь во всех обстоятельствах обращаются друг к другу по имени, как бы несуразно это ни получалось. Тут же морг, ей-богу. Мэтлоку почти пятьдесят четыре. А ей на вид едва-едва на выпускницу вуза годков наберется. И она рвалась звать его Майком не старшим инспектором Мэтлоком и не Майклом, а Майком, даже Миком. Так-таки прямиком взялась называть его кратенько. Он понимал, что не надо считать это нахальством. Были времена, когда он бунтовал против формальностей носил школьный галстук предельно расслабленным, на занятия в Хендонский полицейский колледж являлся в джинсах в облипку и клэшевской футболке[29]. Зато теперь не на шутку скучал по правилам поведения в обществе.