Вскочив с места, король Бифальт пересек комнату, чтобы поприветствовать вошедшего.
Это и в самом деле был монах, известный как Третий Отец.
За последние двадцать лет он изменился. По всей видимости, он проводил это время не в Последнем Книгохранилище, где целители могли бы избавить его от признаков старости. Да, мантия его, подпоясанная белой веревкой, была все та же. И тонзура на голове. И походка монаха была такой же смиренной, как всегда. Совершенно безразличный к тому, как он выглядит, монах шел, опустив глаза, благопристойно избегая прямого взгляда. На лбу его непокрытой головы, казалось, было написано вечное спокойствие.
Но тонзура его по краям поредела и побелела. Вошедшая в привычку скорбь прочертила морщины на его щеках, а кожа увяла. Монах, казалось, как-то сжался, уменьшился то ли похудел, то ли сгорбился. Руки его слегка дрожали.
И все же король Бифальт был рад видеть его.
Стоя перед монахом, король чувствовал не привычное для него желание встать на колени. Но он только отвесил своему гостю строгий поклон.
Третий Отец, хрипло произнес он. Я никогда не терял надежды, что мы встретимся вновь. Жаль, что это случилось при грозных обстоятельствах. А скоро будет и того хуже. Но ваш приход все же подарок для меня.
Когда Третий Отец поклонился в ответ, негнущиеся суставы выдали его годы. Как и слегка дрожавший голос.
Вы добрый король. Монах, как и Тчуи, пренебрег вежливой формулой «ваше величество», но с его стороны это было скорее признаком уважения к Бифальту. Попросив меня передать книгу Эстервольта о производстве пушек твоему отцу, вы проверили мою преданность. Когда же вы передали книгу Амике, вы освободили меня от мучений, на которые я сам себя обрек. Вы заслужили мою благодарность.
Король Бифальт машинально взял монаха под руку, предлагая свою поддержку.
Вы слишком скромны, отец. Вы поручились за меня. Ни один другой человек во всем Книгохранилище не сделал бы этого. Тем не менее сам я ничем не отблагодарил вас, только переложил часть собственной ноши на ваши плечи.
Идемте, позвал он, прежде чем старик успел возразить. Пожалуйста, сядьте со мной. Я слишком долго был сегодня на ногах. Выдумка ради вежливости. Выпьете воды? Вина? Взяв монаха за руку, Бифальт подвел его к ближайшему стулу. Мне послать слугу за едой и напитками?
Идемте, позвал он, прежде чем старик успел возразить. Пожалуйста, сядьте со мной. Я слишком долго был сегодня на ногах. Выдумка ради вежливости. Выпьете воды? Вина? Взяв монаха за руку, Бифальт подвел его к ближайшему стулу. Мне послать слугу за едой и напитками?
С едва слышным вздохом Третий Отец опустился на стул. Так и не поднимая глаз, он повторил:
Вы добрый король. Воды будет достаточно. Сейчас я ни в чем не нуждаюсь. Да и вы сами находитесь в нужде, не стоит тратиться на меня.
Бифальт отошел к кувшину с водой, который его слуги всегда ставили в зале совета, наполнил кубок. Вложил в нетвердые руки монаха и пододвинул еще один стул, чтобы сесть ближе к своему гостю так близко, что они почти соприкоснулись коленями. Неприятно удивившись тому, как медленно, боясь расплескать, Третий Отец подносит кубок ко рту, Бифальт сказал более резко, чем хотел бы:
Я король Беллегера. Если мне необходимо время, оно у меня есть. Мы не спешим, отец.
Губы монаха слегка изогнулись возможно, в улыбке.
Без сомнения, тихо ответил он. Без сомнения. У королей есть только то, что им необходимо, а отдают они все, что могут. Но между нами нет необходимости, король. Вы не мой повелитель. Я не ваш подданный. Пусть мое присутствие не влияет на то, сколько вы готовы отдать.
Король Бифальт какое-то время изучал старика. Путешествие или долгий разговор с магистром Фасиль истощили его. Неожиданно понадеявшись на то, что монах оценит его сухую шутку, Бифальт поинтересовался:
Если вы не хотите вмешиваться, отец, то почему же вы пришли? Разве ваш визит уже не является своего рода вмешательством?
Старик ответил на слова короля Бифальта лишь быстрым взглядом. И снова опустил глаза.
Я пришел сюда увидеть короля Беллегера. Старик, казалось, рассматривал содержимое своего кубка, будто мог разглядеть в нем тайные знаки. Я доволен увиденным. Я вижу, что вы стали тем человеком, которого я видел таящимся внутри вас, когда вы были еще только принцем.
Как-то раз монах признался, что обладает даром видения.
Вспомнив о Лоуме, король спросил:
И что это за человек, отец?
Он не стал спрашивать, тот ли это человек, который не может простить магистров Книгохранилища, который не доверяет магии, не доверяет ни одному заклинателю.
Более того, Бифальт не стал спрашивать, тот ли это человек, который использует свою жену и ее королевство, стараясь отсрочить уничтожение собственного народа.
Монах наклонил голову, словно вслушиваясь в те слова, что Бифальт не собирался ему говорить, в слова, от которых Бифальт отрекся бы, будь они брошены ему в лицо.
Человек, который нужен Беллегеру, ответил Третий Отец. Человек, который нужен Последнему Книгохранилищу. Человек, который заботится о чем угодно, только не о себе.
Старик вдруг сделал неожиданный жест: он протянул свою тощую руку и положил ее на колени короля.