Чуть поодаль от кронпринца поставили три кресла. На одно усадили Клару, среднее пока оставалось пустым, а последнее заняла принцесса Япувонии Юрико.
Ей было лет восемнадцать от силы, вся тоненькая и маленькая, будто тростиночка. Передвигалась девушка мелкими шагами на высоких деревянных башмаках, которые даже на вид выглядели ужасно неудобными. Да еще и стягивающее кимоно явно ограничивало девушку в движениях. Удивлял и макияж. Лицо Юрико выбелили белой краской, а губы сделали алыми и в форме сердечка. И даже бамбуковый зонтик дополнял восточный образ красавицы
Ее с любопытством разглядывали подданные принца, да и сам Себастьян периодически бросал взгляды на япувонку. Клара это тоже заметила, и, судя по невольно сжатым на юбке платья пальцам, принцессе это не нравилось.
Мне же досталось место с неплохим обзором: во втором ряду и сразу за Кларой.
Доброго утра, графиня, поздоровались со мной из-за спины. Приятная встреча.
Обернувшись, я даже сразу и не поняла, что не столкнулась ни с кем взглядом. Лишь через мгновение догадалась опустить голову.
Передо мной в своем кресле сидел принц Роберт. На церемонию его вывез мужчина в форме лакея, он же, оставив младшего принца рядом со мной, удалился в толпу к другим слугам.
Доброго утра, ваше высочество. Я совершила легкий поклон, параллельно думая, что пустое кресло, наверное, предназначалось для принца. Тогда странно, что его сразу не пересадили. Как ваше самочувствие?
Гораздо лучше, чем вчера. Я рад, что вы спросили, улыбнулся в ответ мужчина, я же испытала неловкость от этой улыбки.
До сих пор я не могла отделаться от ощущения, что вчерашний приступ произошел по моей вине и это я спровоцировала такую реакцию
Но додумать эту мысль мне не дали, толпа на мгновение стихла и разомкнула свои ряды, пропуская кого-то.
Вперед вышла женщина лет сорока, с надменным взглядом, острыми чертами лица, напоминающими орлиные, и короной на голове. Вдовствующая королева-мать Лизавета догадалась я и склонилась вместе со всеми в почтительном поклоне.
Королева кивнула старшему сыну в знак приветствия, напрочь проигнорировав младшего, и прошла к креслу между двух принцесс. Усевшись в нем, она полностью загородила весь обзор сидящему позади нее Роберту.
Такое поведение меня удивило. Неужели Клара была права, и на младшем принце давно поставили клеймо безнадежного, что даже родная мать научилась его игнорировать?
У самого же Роберта на лице не осталось улыбки. Лишь каменное выражение, совершенно безучастное, и прямой взгляд куда-то в затылок матери.
Давайте, я вам помогу, предложила я, без тени сомнения берясь за ручки инвалидного кресла и сдвигая его немного в сторону. Вот так будет лучше, ваше высочество.
Младший принц в очередной раз взглянул на меня с сомнением, но в этот раз в его глазах я усмотрела еще и подозрительность в смеси с недоверием. Наверняка он подумал, что мой вполне бескорыстный поступок совершен с целью выиграть для Клары немного благосклонности кронпринца, для которого случившееся тоже не осталось незамеченным.
Себастьян смотрел в нашу сторону, и лишь кареты, въезжающие во двор, заставили его отвлечься.
Три королевские кареты, каждая со своим гербом.
Я ничего не понимала. Как же так? По всем данным, на смотрины ехало только четыре принцессы от Франциссии, Япувонии, Персиции и Индирии. Откуда пятая и кто?
Ответ не заставил себя ждать.
Одна из дверей кареты резко распахнулась, едва не срываясь с петель, и на подножку выступила она. Нет, не так ОНА! Девушка, столь мощная по фигуре и необъятная в плечах и груди.
Она была одета в платье по последней моде Европии, пожалуй, даже более дорогое, чем у Клары. В ярком макияже барышни читался вызов обществу, а в необъятном и выдающемся декольте едва ли не оскорбление. Казалось, между ее грудей можно было упрятать всю казну Франциссии и еще осталось бы место для пары монет.
Под весом девушки карета накренилась набок, и только когда столь выдающаяся особа сделала первый шаг на землю, рессоры со скрипом выпрямились.
Даже глашатай, который должен был объявлять гостей, был растерян и не понимал, что ему делать, пока с кареты не спрыгнул возница и, подбежав к несчастному, не зашептал ему что-то на ухо.
Ее высочество, начал глашатай, явно дублируя слова кучера, наипрекраснейшая и наидостойнейшая, выдающаяся из выдающихся Гертруда Ольденбургская, дочь великого короля Прузии Фридриха Первого.
В возникшей тишине было слышно, как лошади переступают с ноги на ногу.
Гертруда же, светясь нереальным счастьем, делала шаги к опешившему кронпринцу.
Похоже, не только наша разведка дала промах, но даже англиканская не знала о неожиданной немецкой принцессе.
Тем временем Гертруда добралась до Себастьяна и, сграбастывая его в мощные объятия, с придыханием выдала:
Приветствую вас, мой принц. И столько надежды и любви было вложено в эту фразу, что я даже позавидовала самоотверженности девицы.
А Себастьяну посочувствовала. Мне даже показалось, я слышала хруст его костей.
Едва слышно кронпринц выдавил какие-то слова приветствия, и только тогда Гертруда его отпустила. По рядам свиты пронесся выдох облегчения, похоже, многие успели подумать, что немецкая принцесса собирается придушить наследника на глазах у всех.