Она все еще просматривала мои вещи. Проверила ящик комода. Карманы штанов. Мою обувь изнутри. Она возвышалась надо мной, стоя грязными ногами на полу, а руками роясь в ящиках комода, куда я положила собранную мамой одежду. Порылась в ней, а потом удовлетворенно закрыла последний ящик. Остался лишь чемодан.
Она заговорила, стоя спиной ко мне.
Знаешь, меня назвали не в честь художника. Мужчины.
Правда?
А в честь моей двоюродной бабушки, седьмая вода на киселе. Хочешь послушать про нее немного? Она была революционеркой. Отказалась от любого комфорта, чтобы бороться за людей без права голоса, страдающих, слабых. Последнее, что слышала о ней моя семья она выучила испанский и присоединилась в джунглях к вооруженной левацкой группировке, борющейся во благо народа. Любовников у нее было много, и она присылала нам в конвертах пряди их волос с сухими листьями и цветочными лепестками. Она никогда не подписывалась, но мы, естественно, знали, что это от нее. Она погибла в великом сражении, и они вынесли ее тело к реке и, украсив цветами, отправили вплавь к цивилизации, чтобы кто-нибудь ее нашел и выслал домой.
Она произнесла все это и замолчала, ожидая моей реакции.
Что она сделала? спросила я, стараясь сложить пазл в голове. Меня ее история впечатлила. Я всегда понимала, что передо мной великий лгун, даже ощущала во рту этот привкус. И подозревала, ей нравилось что-то запускать в воздух, чтобы понять звучит правдиво или упадет на землю и умрет. Я восхищалась ее талантом, потому что не могла отделить зерна от плевел.
Откуда ты? спросила я.
Ты спрашиваешь, кто я по национальности?
Мне так не казалось, но я покраснела из-за того, что она указала мне на это. Я знала, что была похожа на еврейку всегда знала, ведь при мне говорили определенные вещи, но потом часто добавляли: «О, это всего лишь шутка, ты же понимаешь, что мы имели в виду?» Но было грубо с моей стороны интересоваться этим. Она права. Когда дело касалось ее, я становилась грубой и любопытной.
Некоторые члены моей семьи из Ирана, некоторые из Франции, Италии, с Кубы и все такое. К тому же у меня три кузины из Австралии. Но ответ на твой вопрос Колорадо. Там, откуда я родом, горы выше, чем ты можешь представить, и у нас на задних дворах бродят дикие лошади. Воздух там такой разреженный, что не все могут им дышать. Но это всего лишь адрес. А на самом деле я отовсюду. Я часть целого мира. Я будущее, потому что однажды все будут походить на меня.
Во время разговора ее вихор дергался, глаза блестели, а руки жестикулировали. Я не могла отвести взгляда по крайней мере не хотела.
Я начинала подозревать, она абсолютно все это выдумала. Великолепно.
А что насчет тебя? спросила она. Откуда ты?
Я замешкалась и приготовилась к тому, что может за этим последовать. Но когда открыла рот, не произнесла ничего достойного.
Из Гудзонской долины, просто сказала я. Из небольшого городка. Ты его не знаешь.
Зачем ты мне об этом говоришь? огрызнулась она. В ее голосе слышалось разочарование, даже презрение. В любом случае именно так я получила свое имя. А ты свое как?
Проблема в том, что я не могла смотреть ей в глаза и врать.
Его дала мне мама. Нашла его в книге детских имен. Сабина. Ей нравилось, как оно звучало. Вот и все.
Она глубоко вздохнула, словно знала, на что я способна и что сейчас сдулась на глазах у мастера.
Тебе правда надо придумать истории получше, сказала она.
Она порылась в моем чемодане он был пуст, каждый карман и откидная крышка. И теперь стояла у шкафа, рассматривая какие-то предметы и коллекцию пустых вешалок. Я не скрывала чего-то интересного или страшного, по крайней мере там, где она могла бы найти.
Ты вчера вернулась со всеми? спросила я.
А ты меня за собой не видела?
Нет.
Не видела, как я проскользнула после тебя и закрыла ворота?
Я попыталась вспомнить.
Я не помню. Прошлым вечером я плохо себя чувствовала. Так ты оставалась снаружи? Всю ночь? Куда пошла?
Она порылась в моем чемодане он был пуст, каждый карман и откидная крышка. И теперь стояла у шкафа, рассматривая какие-то предметы и коллекцию пустых вешалок. Я не скрывала чего-то интересного или страшного, по крайней мере там, где она могла бы найти.
Ты вчера вернулась со всеми? спросила я.
А ты меня за собой не видела?
Нет.
Не видела, как я проскользнула после тебя и закрыла ворота?
Я попыталась вспомнить.
Я не помню. Прошлым вечером я плохо себя чувствовала. Так ты оставалась снаружи? Всю ночь? Куда пошла?
Ты этого не слышала, сказала она.
Она стояла с самым непроницаемым выражением лица, и я не могла понять ее эмоции. Напоминала маску на палочке, из картона и двух прорезей для глаз, за которой она скрывала настоящее лицо.
Можешь не говорить.
Я сама могла сложить два и два. Ее выдавали грязные ноги похоже, она провела ночь в саду. Она шутила по поводу того, что шла прямо за мной и пропустила комендантский час?
Я заметила, что она припала к стене, словно, перерыв все мои вещи, устала и теперь нуждалась в отдыхе. Ее дыхание стало затрудненным, хотя воздух в комнате был нормальный. Возможно, именно поэтому она не уходила.