Если быть нерешительным, можно обжечься.
- Что бы ты ни делал, Зеки, - посоветовала Джиллиан, - делай это смело.
- Как в обучении верховой езде, - заключил он.
- Да. И в любви к маме, и в работе с лошадьми, и при выполнении уроков, которые я тебе задаю. Если ты не будешь делать все в полную силу, то, что ты пытался сделать только наполовину, может тебе лишь навредить.
Зеки недовольно фыркнул.
- Ну, это не берсерки, но, думаю, для девчонки вполне сносно.
Раздраженно хмыкнув, Джиллиан крепко прижала к себе Зеки, стараясь не обращать внимания на нетерпеливое ерзанье мальчика.
- Я тебя теряю, да, Зеки? - спросила она вслед Зеки, когда тот ринулся из комнаты на поиски Гримма. - Сколько же парней будет вырастать на моих глазах? - грустно пробормотала она.
***
Перед обедом Джиллиан зашла посмотреть на Куина и Рэмси. Оба крепко спали, изнуренные обратной дорогой в Кейтнесс. После возвращения она еще не видела Гримма; разместив друзей, тот ушел к себе. Перед этим он молчал всю дорогу, и, уязвленная его замкнутостью, Джиллиан пересела в повозку с больными.
И у Куина, и у Рэмси все еще сохранялась нездоровая бледность, а липкая кожа свидетельствовала о сильном жаре. Джиллиан запечатлела легкий поцелуй на лбу Куина и натянула ему до подбородка шерстяное одеяло.
Выходя из комнаты, она мысленно перенеслась в то лето, когда ей было почти шестнадцать, - то лето, когда Гримм покинул Кейтнесс.
Она совсем не была готова увидеть столь ужасную битву. Ни смерть, ни жестокость не посещали прежде ее жизнь, протекавшую без тревог и забот, но в тот день и то, и другое налетело дикой ордой на огромных черных боевых конях со знаменами клана Маккейнов.
И как только стражники протрубили тревогу, отец закрыл ее в спальне. И Джиллиан, не веря своим глазам, наблюдала за кровавой бойней, разворачивавшейся во дворе под ее окном. Мучительно осознавая свою беспомощность, она чувствовала себя подавленной из-за своей неспособности сражаться плечом к плечу с братьями. Но она знала, что, даже будь у нее полная свобода передвижения по замку, у нее недостаточно сил, чтобы взять в руки меч. Какой урон могла надеяться нанести она, хрупкая девушка, таким закаленным в боях воинам, как Маккейны?
Вид такого большого количества крови привел ее в ужас. Когда один ловкий Маккейн подкрался сзади к Эдмунду, застав того врасплох, она закричала и заколотила кулаками в окно, но тот жалкий шум, который ей удалось произвести, разумеется, не мог перекрыть рев битвы. Громадный и сильный Маккейн обухом боевого топора повалил ее брата на землю.
Джиллиан прижалась к стеклу, истерически скребя по нему ногтями, словно могла как-то пробиться наружу и выхватить брата из когтей опасности. Когда на выручку пришел Гримм, расправившись со злобным Маккейном прежде, чем Эдмунд получил еще один жестокий удар, она вздрогнула от шумного вздоха облегчения, вырвавшегося глубоко из ее груди. А когда Джиллиан увидела, как ее раненый брат силится подняться на колени, что-то изменилось у нее в душе так быстро, что она не успела этого осознать: кровь больше не ужасала Джиллиан - нет, она жаждала увидеть, как вся кровь Маккейнов, до последней капли, прольется на землю Кейтнесса. И когда рассвирепевший Гримм стал убивать всех Маккейнов вокруг в радиусе пятидесяти ярдов, она просто залюбовалась этим зрелищем. Никогда не видела она, чтобы человек двигался с такой невероятной быстротой и убийственной грацией - сражаясь, чтобы защитить все, что было ей дорого.
После сражения замок погряз в суете: ее семья волновалась из-за Эдмунда, ухаживала за ранеными и хоронила мертвых. Юная и беззащитная, она ждала Гримма на крыше в надежде, что тот ответит на ее записку, но лишь мельком увидела, как он несет свои вьюки в конюшню.
Это ошеломило ее. Он не может вот так уйти! Не сейчас! Не после того замешательства и испуга, которые вызвало у нее происшедшее.