У Ньютона Импульсифера никогда не было цели в жизни. А еще, насколько ему было известно, сам он ни во что не верил и из-за этого ощущал определенную неловкость, потому что ему давно уже хотелось во что-нибудь поверить, с того самого момента, когда он осознал, что вера это спасательный круг, благодаря которому большинство людей держатся на плаву в бурных водах Жизни. Он хотел бы поверить в Бога Вседержителя, хотя ему казалось нелишним, прежде чем связывать себя обязательствами, сначала поговорить с Ним хотя бы полчаса, чтобы выяснить некоторые сомнительные вопросы. Он пробовал ходить в самые разные храмы, ожидая яркой синей вспышки внезапного озарения, и ничего не произошло. Потом он попробовал официально стать атеистом, но ему не хватало твердокаменной и самодостаточной уверенности даже для этого. Любая из политических партий казалась ему столь же бессовестной, как и все остальные. От идей «зеленых» он отказался, когда прочел статью про планировку экологически чистого сада в выписанном журнале об охране окружающей среды. На иллюстрации к этой статье было показано, как экологически чистая коза пасется на привязи в метре от экологически чистого улья. Ньют провел достаточно времени у бабушки в деревне, чтобы узнать кое-что о повадках как коз, так и пчел, и пришел к выводу, что редакция этого журнала состоит исключительно из пациентов психиатрической клиники. К тому же в нем слишком часто упоминалась «общественность»; Ньют всегда подозревал, что люди, постоянно употребляющие слово «общественность», имеют в виду его особое значение, подразумевающее, что ни он, ни кто-либо из его знакомых не имеют к этой общественности никакого отношения.
Потом он пытался поверить во Вселенную, что казалось достаточно разумным до тех пор, пока он, в невинности своей, не начал читать новые книги, в названии которых мелькали слова типа «Хаос», «Время» и «кванты». Он обнаружил, что даже те люди, которые, так сказать, по роду занятий занимаются Вселенной, всерьез в нее не верят и даже едва ли не гордятся тем, что не знают, что она собой представляет и даже существует ли на самом деле, пусть даже чисто теоретически.
Для неизощренного сознания Ньюта это было просто невыносимо.
Ньют не верил в младших скаутов, а потом, когда подрос, и в старших скаутов тоже.
Он, однако, начинал верить в то, что работа бухгалтера по начислению заработной платы в группе компаний «Корпорация Холдинг», вероятно, самая скучная во всем мире.
Как мужчина, Ньютон Импульсифер выглядел следующим образом: если бы он вбежал бы в телефонную будку и переоделся, ему бы, возможно, удалось слегка походить на Кларка Кента. Настоящий Кларк Кент, конечно, мог вбежать в будку еще раз и явиться оттуда Суперменом но не Ньютон Импульсифер.
Однако Шэдуэлл, к его собственному удивлению, ему понравился. Так часто случалось с теми, кто знакомился с мистером Шэдуэллом, к крайнему раздражению последнего. Семья Раджита любила его, потому что он иногда все же платил за комнату и не доставлял особых хлопот, и был расистом такого развесистого и всеобъемлющего толка, что становился абсолютно безвредным; говоря попросту, Шэдуэлл ненавидел всех в этом мире, вне зависимости от расы, цвета кожи или вероисповедания, и не собирался делать исключения ни для кого.
Он нравился мадам Трейси. Ньют был поражен, когда узнал, что в комнатах по соседству проживает добрейшая женщина средних лет, которая по-матерински относится ко всем своим клиентам мужского пола. А запросы ее клиентов не превышали чашки чая и, в качестве интимного бичевания, беседу по душам собственно, все, на что она была способна. Иногда, приняв стаканчик «Гиннесса» вечером в субботу, Шэдуэлл выбирался в общий коридор и принимался вопить что-то про «блудницу Вввилонскую», но с глазу на глаз мадам Трейси призналась Ньюту, что она даже благодарна ему за это, хотя ближе Торремолинос («это в Испании») к Вавилону она не была ни разу. Так что это все равно что бесплатная реклама, считала она.
Еще она сказала, что ей абсолютно не мешает то, что он колотит в стенку и ругается, когда у нее идет сеанс. Коленки у нее уже не те, что раньше, и ей не всегда удается вовремя изобразить, как духи стучат в стол, так что когда мистер Шэдуэлл барабанит в стенку, это оказывается даже кстати.
По воскресеньям она ставила ему под дверь тарелку с едой, заботливо накрыв ее другой тарелкой, чтобы не остыло.
Шэдуэлла нельзя не любить, говорила она. Что до его благодарности, впрочем, так она могла с равным успехом отпускать хлебные крошки по космическим течениям.
Ньют вспомнил, что у него есть и другие вырезки. Он выложил их на заляпанный клеем стол.
Это еще что? подозрительно уставился на них Шэдуэлл.
Явления, ответил Ньют. Вы сказали, что я должен искать явления. Боюсь, в наши дни больше явлений, чем ведьм.
И что, никто не подстрелил зайца серебряной пулей, а на следующий день какая-нибудь старуха в деревне вдруг охромела? с надеждой в голосе спросил Шэдуэлл.
Боюсь, что нет.
Может, корова пала, когда старуха на нее посмотрела?
Нет.
А что тогда? насупился Шэдуэлл.
Он прошаркал к липкому рыжему шкафчику и вытащил банку сгущенки.