Скинхеды подняли кружки и, не чокаясь, выпили.
Что случилось? Иван кивнул на скинов: Умер кто?
На лице Шакилова жил один глаз, второй заплыл после удара. Узкая щель, вроде танковой. Половина лица фиолетово-черно-желтая, кожа туго надутая, как барабан. Впечатление Шакил производил ломовое.
Да нет, фроде. Речь Шакила по уровню понятности достигла минимума. Командир ихний вроде осталша там. Убили его, нет, не шнаю. Но иш перехода он не вернулша.
«Так». Иван помедлил. Одним союзником меньше. Уберфюрер раздражал его с самого знакомства, но Он вроде был фашист, расист и прочее но нормальный. Слово держал, и дело с ним иметь было проще, чем с адмиральцами.
Иван скрипнул зубами. Снабжение из рук вон, организация через жопу. Бардак обычный, военный, одна штука.
Но скинхеда с его Киплингом было жаль.
«Прощай, Убер».
Баррикады, баррикады.
Иван спустился по ступенькам вслед за капитаном из невских. У него была фамилия Войнович, но все звали его «капитан Костя». Капитан Костя договорился с бордюрщиками о встрече.
Проходы в арках были заложены мешками с песком до самого верха, из маленьких амбразур выглядывали стволы ружей. Иван оценил наклон пола нет, гранатой нельзя, скатится обратно. «Впрочем, ты не за этим пришел».
Стойте! приказали из-за амбразуры.
Рамиль, это я, Костя, крикнул капитан. Лампы дневного света на потолке не работали, но зато в сторону Ивана с капитаном били лучи двух фонарей-«миллионников». Глаза резало. Ни черта не видно.
Пауза.
Кто с тобой? спросили из-за баррикады.
Друг. Он хочет кое о чем тебя спросить, Рам.
Долгая пауза.
Даю слово, мы только поговорить, сказал капитан Костя.
Ладно, сказали там.
В узкий проем вышел высокий человек. Лица его было не разглядеть. Иван щурился. Фонари били безжалостно.
Садитесь, велел человек.
Они устроились на полу, Иван из-под задницы вытащил гильзу, отбросил в сторону. Весь пол усыпан. В отличие от мертвецов, гильзы никто не убирал. Когда Иван и Костя уселись, человек подошел под ботинками позвякивали гильзы и сел напротив.
Кто ты и о чем хочешь говорить? обратился он к Ивану.
Диггер. Зовут Иван. Мой друг пропал.
Ты хочешь узнать, не у нас ли он?
Среди убитых его не было, сказал Иван.
А какой мне интерес рассказывать тебе про твоего друга? Голос негромкий, ровный. Равнодушный.
Думаю, сказал Иван, мы могли бы договориться.
Человек медленно покачал головой.
Вряд ли.
Иван наконец смог его разглядеть. Серо-голубой бушлат, на груди нашивка МЧС с восьмиконечной белой звездой. Лицо красивое, похоже, но толком не понять.
Как он выглядит?
Бритый налысо, рост выше среднего. Лет тридцать-сорок, не поймешь. Глаза голубые. Зовут Убер. Да еще у него татуировка вот здесь, Иван похлопал себя по плечу, показывая. Молоток и нож круглый такой. И венок вокруг. Приметная татуировка.
Не помню такого.
Иван на мгновение прикрыл глаза. Вечная память, Убер. Хоть ты и расист.
Все? спросил человек.
Еще один вопрос. Иван помедлил. Зачем вам наш генератор?
Пауза.
Думаешь, он у нас? Человек покачал головой. Ошибаешься. Мы ничего у вас не брали.
«Опять ложь», подумал Иван.
Уходите, велел человек. Через две минуты мы открываем огонь.
Они поднялись наверх. Иван понял, что промок насквозь. Стянул шапку и вытер лицо.
Кто это был? спросил он у капитана Кости.
Рамиль Кандагариев. Он у них один из главных. Начальник охраны Ахмета. Нормальный, но иногда не совсем.
Что ж.
«Вы сами напросились», подумал Иван с ожесточением.
Зло должно быть наказано.
Вот так.
Вечером, перед самым началом операции Ивана вызвали к генералу.
Что это?
Иван разглядывал знакомую эмблему он уже видел такую у некоторых адмиральцев. Белый круг с серой каемкой, внутри круга стилизованное изображение сжатого кулака. Пять серых пальцев.
Символ, сказал Мемов. У каждой империи должен быть символ. Это наш.
Он поднял руку с короткими растопыренными пальцами, медленно сжал их по одному в здоровенный кулак.
Пять станций по отдельности слабы. Но вместе мы едины. Это будет нашим символом. Держи.
В ладони Ивана оказался вышитый круг.
Иди спать, сержант, сказал генерал. Завтра тяжелый день. Я на тебя рассчитываю.
Пять станций по отдельности слабы. Но вместе мы едины. Это будет нашим символом. Держи.
В ладони Ивана оказался вышитый круг.
Иди спать, сержант, сказал генерал. Завтра тяжелый день. Я на тебя рассчитываю.
Разверни свою жизнь, как конверт с пометкой «срочно».
Конфиденциально.
Лично в руки.
После прочтения сжечь.
Начинаем, сказал Иван негромко. Мимо шли угрюмые и подавленные адмиральцы, невские, василеостровцы. Соединенные силы Альянса покидали «Маяк», не понимая, в общем-то, зачем это делают.
Ван, хоть ты объясни, подошел к Ивану Кулагин. Что за хуйня творится? Почему уходим?! Это же бред полный!
Иван мотнул головой. Вот они, проблемы секретности. Даже своим нельзя ничего сказать.
Не знаю, Олежка, сказал Иван нехотя. Ты иди.
А дизель?! У Кулагина вздулись желваки у упрямого рта. Как же наш дизель?
Иди. Поверь, так надо.
Кулагин некоторое время рассматривал Ивана в упор.
Спелся, да?
Что? От неожиданности Иван растерялся.
Я смотрю, тебя генерал уже обработал, с горечью сказал Кулагин. Эх ты, диггер. Как был ты пришлый, так и остался, верно?