Свободу этих женщин и девушек никак не ограничивали. Настоятельница по очереди раздавала монахиням шприцы, и те вводили оранжевую жидкость в трясущиеся от нетерпения руки. До ушей Нины доносились всхлипы, стоны удовлетворения и сварливое: «Она всегда начинает с того края. Так нечестно!»
Беременная, которую водили по проходу, взмолилась:
Пожалуйста, хоть капельку.
Пока не родится ребенок, нельзя. Это опасно для вас обоих, ответила дева-хранительница.
Девушка залилась слезами.
Вы никогда не делаете уколов после родов!
Тогда придется забеременеть снова, так?
Девушка закрыла лицо руками и расплакалась еще сильнее то ли из-за нестерпимой ломки, то ли из-за того, что предложение монахини привело ее в ужас.
Получившие инъекцию укладывались обратно в постель, вытягивали руки по бокам, сжимая и разжимая пальцы. Огонь в масляных лампах запрыгал, порыв ветра всколыхнул стопку простыней. Над койкой одной девушки сгустился туман должно быть, она была проливной. Однако все без исключения пациентки вели себя смирно, не выказывая ни малейших признаков буйства. Парем действовал иначе, выполнял роль стимулятора. Может, здесь его чем-то разбавляют? Не этим ли веществом отравились волки? Если у Нины получится стащить шприц, сумеет ли Леони определить, что за новый чудовищный яд создали фьерданцы? И как вообще этим наркоманкам удается так долго выживать, вынашивать и рожать детей, да еще по несколько раз?
В одной из колыбелек заплакал младенец. Схватив с нижнего яруса тележки бутылочку, монахиня взяла малыша на руки и принялась укачивать.
Тише, тише, мой хороший, приговаривала она.
Тише, тише, мой хороший, приговаривала она.
Нина прислонилась к стене ноги стали ватными. Она не верила своим глазам. Если матери принимают парем, то их дети тоже наркоманы. С рождения. Идеальные гриши-рабы.
Нина поежилась. Дело рук Ярла Брума? Или кого-то другого? Есть ли еще базы, где ставят подобные опыты? С чего я взяла, будто в Ледовом Дворе этот кошмар закончился? Как я могла быть такой наивной?
Ее взгляд упал на застывшую в оцепенении женщину, чье лицо было едва ли не белее наволочки. На соседней койке лежала совсем молоденькая девушка. Нина схватилась за стену, чтобы не упасть. Она узнала этих двоих. Мать и дочь из доков Эллинга. Сюда их отправил Биргир. Нина пожалела, что не растянула его мучения.
Вот, значит, какова судьба женщин-гришей, которые не добираются до надежного укрытия в Эллинге? Значит, они оказываются здесь? В Кеджеруте часто пропадают девушки. Не просто девушки. Гриши.
Где-то на заводе прозвенел колокол. Настоятельница хлопнула в ладоши, и несколько монахинь собрались уйти вместе с ней.
Доброй ночи, Марит, на прощание сказала Мать-хранительница одной из девушек в голубом сарафане послушницы. Завтра вечером тебя сменят.
Как только они покинули дортуар, Нина скользнула следом. Она держалась в тени, пытаясь унять волнение и сосредоточиться на текущей задаче выбраться с завода, но в голове так и мельтешили картины увиденного.
Помоги нам. Шепот мертвых. Боль живых.
Девы-хранительницы подошли к главным воротам.
Ваша потеряшка вас отыскала? спросил один из стражников у настоятельницы.
Какая потеряшка?
Откуда мне знать, какая? Косы, сарафан все, как у остальных.
Не понимаю, о чем вы. Мы все очень устали, поэтому
Всем построиться в шеренгу. Будем пересчитывать по головам.
Это обязательно?
Я сказал, построиться!
Нина не стала дожидаться продолжения, а бегом припустила по коридору назад, в восточное крыло, стараясь не шуметь. Ворота для нее закрыты. Если стражники узнают, что на завод проник кто-то лишний
Снова раздался колокольный звон, на этот раз истерично-пронзительный. Тревога. Повсюду начали зажигаться огни, внезапный свет ослепил Нину.
Возвращаться к дортуару она не собиралась; шмыгнула за какой-то пыльный механизм. Мимо нее с винтовками наперевес пробежали двое солдат. Нина подняла глаза. Часть стекол выбита, но как добраться до окон? И что там, снаружи?
Раздумывать было некогда. Стража и Мать-хранительница уже сообразили, что на территорию завода пробралась лже-монахиня. Нужно успеть спуститься с холма и возвратиться в монастырь прежде, чем ее отсутствие обнаружат. Вскарабкавшись на какой-то поломанный механизм, она уцепилась за карниз подоконника и подтянулась вверх. Ей удалось втиснуть носок ступни в щель между двумя кирпичами и забраться на каменный подоконник.
Через разбитое стекло Нина разглядела мерцающие огоньки города, далеко внизу на лесных прогалинах белели пятна снега. Послышались шаги: еще один отряд вооруженных солдат, тяжело топая, направился в восточное крыло.
Оцепить периметр, приказал командир. Мы проверим тупик и вернемся в главный зал.
Как мы вообще узнаем, что там кто-то есть? пробурчал один из подчиненных.
Если только они поднимут головы Солдаты, однако, двинулись дальше, их голоса затихли. Нина в последний раз посмотрела из окна.
Ни траура, ни похорон, прошептала она и ринулась вниз, через осколки.
Падение было быстрым, удар о землю сильным. Плечо и бедро отозвались резкой болью, но Нина сдержала крик. Инерция заставила ее покатиться по склону. Влетев в гущу деревьев, девушка врезалась в сосну, но сумела отползти и вскочить на ноги. На секунду замерла, чтобы сориентироваться в пространстве, а затем побежала, петляя между деревьями, уворачиваясь от острых веток, хлещущих по лицу, и стараясь не обращать внимание на боль в боку. Во что бы то ни стало нужно оказаться в монастыре раньше настоятельницы, иначе Леони и Адрика застигнут врасплох и их обман будет раскрыт.