Я учился в Тулузе, видя, куда смотрит гость, не без гордости сообщил кюре. За усердие и успехи в учебе меня наградили этой прекрасной книгой. Там и Евангелия переписаны. Хотите взглянуть? Пока Пейре накроет на стол
Пейре, сидевший за очагом до того тихонько, что Лютгер его не заметил, выскочил, робко поклонился и принялся хлопотать: достал из сундука скатерть, накрыл стол, притащил кувшин вина. Это был симпатичный мальчуган лет десяти, подвижный, как ящерка, опрятно одетый и свежеумытый. Отец Теобальд не преминул пояснить, хотя гость ни о чем не спрашивал:
Сын вдовы. По мере сил учу уму-разуму. Может, когда-то клириком станет
Лютгер с искренним интересом пролистал наградную книгу. Действительно ценная вещь четкий шрифт, замысловатые красные буквицы, даже маленькие миниатюры в разделе месяцев года.
Прекрасный подарок, подтвердил он, когда Пейре, по-простецки дернув священника за рукав, доложил, что угощение подано, и, повинуясь взгляду хозяина? учителя?.. куда-то исчез. Если вы столь старательно учились, то, наверно, легко справляетесь со своими обязанностями?
Отец Теобальд разливал вино по глиняным кружкам. От вопроса рука его дрогнула, но все-таки ни капли не пролилось. Он учтиво подал кружку гостю, указал на деревянное блюдо с шариками козьего сыра и свежими лепешками и лишь тогда, с явной неохотой, ответил:
Мессу отслужить я могу ничуть не хуже клириков Сен-Сернен. И в таинствах не ошибаюсь когда потребуется.
Судя по выражению лица, о последних своих словах он тотчас пожалел. Но Лютгер уже ухватился за них:
Когда потребуется? Вы хотите сказать, что венчания, крестины и прочее здесь случаются редко? Насколько я могу судить, добрые поселяне исправно женятся и обзаводятся детьми!
Вы, мессен, попробуйте здешнего сыра, хмуро предложил кюре. Вот сыр они делают отменный. Детей тоже, да. И все. Без таинств они отлично обходятся и просвещаться не жаждут
Вы, мессен, попробуйте здешнего сыра, хмуро предложил кюре. Вот сыр они делают отменный. Детей тоже, да. И все. Без таинств они отлично обходятся и просвещаться не жаждут
Странно, заметил рыцарь, пригубив кисловатого, но приятного вина. Ведь церковь здесь старинная, и вы в ней не первый священнослужитель?
Храм наш действительно древний, отец Теобальд охотно увел разговор в сторону. Даже старейший из здешних жителей помнит, что она была старой еще в юности его дедов.
Лютгеру стало искренне интересно: значит, первое впечатление не обмануло у этого малого селения своя история, и, видимо, непростая!
Если верить преданию, когда-то, очень давно, в долину пришел некий человек, который в молодости много грешил, но раскаялся, принес монашеские обеты и дал зарок построить церковь, дабы пастухи, пребывающие в окрестных горах со своими стадами почти круглый год, могли найти здесь утешение и внимать Божественным наставлениям. И вроде бы пастухи стали сходиться сюда, чтобы помочь этому отшельнику, да так и оставались жить, вот так деревня и возникла. Невозможно доказать достоверность сего предания, нет никаких записей, грамот, но верить в него хочется
Хочется, качая головой, заметил рыцарь. Получается, что изначально в сем месте жители были достаточно благочестивы?
Да. Изначально были, голос кюре снова увял.
Лютгер взял шарик сыра, завернул в лепешку, откусил, потом рискнул спросить:
А теперь? Означают ли ваши слова о таинствах, что люди Монтальи больше не являются добрыми христианами?
Напротив, они-то как раз себя добрыми христианами и считают, угрюмо буркнул отец Теобальд. А почему, позвольте осведомиться, дела эти столь вас занимают? Странствующих менестрелей обычно подобное не интересует!
Согласен, спокойно ответил Лютгер и доел лепешку. Однако я также и клирик, и дела веры мне отнюдь не безразличны.
Молодой священник побледнел, пальцы его на кружке с вином напряглись, словно он сдерживал желание запустить ею в гостя.
Вот опять, процедил он сквозь зубы, приходят чужестранцы и полагают, что вправе учить нас, как следует защищать нашу веру. Почему, ну почему нужно сразу заносить меч, даже не попытавшись понять, разобраться?
В его голосе не было страха только гнев и застарелая обида. В который раз подосадовав на горячность южан и собственную резкость, Лютгер воскликнул:
Ради всего святого, успокойтесь, отче! Поверьте, мне доводилось бывать во многих местах, и я знаю, что обычаи бывают разные. Но сейчас я лишь посланник, и моими устами говорит пастырь, желающий установить истину.
Епископ? усмехнулся отец Теобальд. Видимо, он считает, что я слишком сблизился с паствой и доверять мне нельзя?
Что монсеньор думает лично о вас, мне не известно. Но его беспокоит отсутствие донесений от вас. Он получил только одно
Потому что больше писать не о чем, уже почти не сердито ответил кюре. Я не могу доносить о своих подозрениях, не подкрепив их точными сведениями. Лучше пусть избегнет кары виновный, нежели пострадает невинный. Есть такой принцип Слыхали?
Слыхал Вот уж не думал, что его еще где-то применяют. Но почему вы, зная здесь всех жителей, не можете определить их настроения?