Ну что ж ты такая костлявая, а? Господин Нитте с сожалением отпустил Хаэльдис. Та кулём рухнула на тропу, тут же схватившись за шею. Тебя и щупать-то удовольствия никакого! Хоть бы отъелась ради нас, пигалица.
Девчонка молчала, сверля стражников злобным взглядом.
Добычей Нитте стала тонкая золотая цепочка с синим камушком очевидно, собственность Хаэльдис, и принадлежавший Эвархе амулет-путеводитель. Не то «золотое яблочко», что ссудил ему Пустошник, а другой, выданный в Долине, шар из чёрного стекла, в котором золотыми звёздочками сияли окрестные миры. Очень полезная штука.
Была, поправил себя ловец.
Прочие его амулеты, очевидно, ушлая девица припрятала в тех же зарослях.
Нехорошо скрывать от старших такие вещи, назидательно произнёс господин Нитте, крутя в пальцах амулет. Вечно тебя учить надо, отчего ты такая упрямая, а?..
Стражники в предвкушении добычи заметно оживились.
А ежели немного откормишься, то и по Междумирью бегать не надо служи при нашем посту, хе-хе, в тепле да сытости, мы тебя не обидим!
Да бросьте её, господин! крикнул кто-то. Мы себе пофигуристее найдём и происхождением получше! А эта чокнутая gwastraff пусть и дальше на побегушках скачет!
Хаэльдис буркнула нечто нечленораздельное похоже, снова проклятие, однако стражники посмеивались вполне добродушно.
Девчонка, как видно, расплачивалась таким образом не впервые. И явно находилась под чьей-то защитой ибо стражники всё же не решились навредить ей по-настоящему.
Сдаётся мне, дева, мы с тобой похожи
Хаэльдис метнула в его сторону злобный взгляд, но ловец заметил и пробежавшую по её лицу тень облегчения. Так-так, птичка-то думает, что всех обманула!.. Удачно откупилась от рубежной стражи золотом чужим, заметьте, золотом, как не преминул бы добавить старина Пустошник; удачно припрятала добычу, а Эварху записала в покойники. Ну, это мы ещё поглядим!..
Давай-давай, шевелись шибче, золотенький. Мало у нас времени, ох, мало
От поста до привольно раскинувшегося мира идти оставалось всего ничего.
Мир оказался плоский, как и тот, погибший, вокруг которого вились роем ангелы.
А этот был жив: текли по зелёно-коричневым равнинам голубые реки, вздымались чёрно-серые горные пики, увенчанные белоснежными ледяными коронами, волновались под привольными ветрами золотисто-зелёные степные просторы, синие океаны несли на своих спинах бесконечную череду волн. Ловец аж залюбовался.
Скажи-ка, дева Хаэльдис, что это за место?
Она дёрнула плечом:
Идиллия. Так прозывается. Нешто не знал, коль ошиваешься окрест?
Не знал. Я тут вообще случайно очутился. Ты бы, прежде чем узлы-то на мне вязать, спросила сначала
Девчонка только фыркнула в ответ. Вытащила откуда-то грязный платок и принялась на ходу стирать с лица маскировочные полоски.
А в этой вашей Идиллии куда мы пойдём?
Много будешь знать, скорее сгинешь, золотенький. Вначале допросят, как уж положено, а там как Спаситель попустит.
Да в чём же мне признаваться? Я случайно под магический удар попал, меня как швырнуло, да и выбросило сюда! Неужто мимо вашей Идиллии проходить уже преступление?!
Вместо ответа она легонько подтолкнула Эварху к краю тропы:
Вниз давай. Хватит лясы точить. Путь нам скорый да тяжёлый.
Поначалу ловец не понял, отчего это путь тяжёлый. В мир спускались безо всяких приключений, почти незаметно, как и в Игнисе, словно кто-то специально построил незримую лестницу в небесах. Эварха будто на крыльях летел, невзирая на путы, только чувствовал, как Хаэльдис время от времени бросает какие-то заклятия, то ли открывая перед ними дорогу, то ли облегчая её.
Внизу, под белыми облачными перьями, лежала земля на вид самая обычная, неровные квадраты полей, тёмные кляксы городов, дороги, реки
Присмотреться ловец не успел спустились быстро, под конец чуть не кубарем на землю скатились, очутившись за городской окраиной, на задах не то постоялого двора, не то конюшни.
Голова у ловца изрядно кружилась после стремительного спуска, однако девчонка отлежаться не позволила. Пинками и понуканиями подняла его на ноги и потащила за собой какими-то козьими тропками позади помоек и заросших бурьяном огородов, приговаривая:
Ну, шевели копытами, сыть вампирья, коль жить охота! Скинулись-то мы скоро, да не тайно! Сейчас злыдни княжьи наскочат, повяжут нас, ежели не утечём! Давай, давай!
При этом, конечно, никто и не подумал снять с ловца стянувшие щиколотки верёвки. Совершенно одуревший, он семенил за Хаэльдис, то и дело спотыкаясь, торопясь, хотя понятия не имел, почему «злыдни княжьи» так рвутся наскочить и повязать.
Путь их кончился внезапно, за каким-то полуразрушенным сенным сараем.
Нишкни! Хаэльдис для пущей доходчивости дала ловцу лёгкий подзатыльник. Пикнуть не моги! Вернусь скоренько.
Эварха покорно плюхнулся на полусгнившее бревно и сидел на нём, постепенно приходя в себя. Мир вокруг переставал кружиться, и до ловца стало доходить, что вокруг ранняя осень, что солнце давно перевалило за полдень и что они с Хаэльдис и вправду находятся в каком-то небольшом селении невдалеке слышался собачий лай, стук топора, недовольное мычание и глухой перезвон церковного колокола; на ловца наплывал запах навоза, опилок и самое главное слегка подгоревшей каши. В животе требовательно заурчало, и тогда Эварха решил, что достаточно очнулся, чтобы попытаться освободиться.