Ты не был больше им полезен, но живой и на свободе обладал потенциальной возможностью стать опасностью в какое‑то будущее время. Они могли воспользоваться твоей Картой, чтобы вступить с тобой в контакт и убить тебя, или же могли воспользоваться ею, чтобы освободить тебя и пожертвовать тобой еще в одном ходе против Эрика. Ослепленного, однако, тебя не было нужды убивать, и ты был бесполезен для чего там ни было бы у них на уме еще. Это спасло тебя, временно убрав со сцены, и спасло нас от более вопиющего акта, который нам в один прекрасный день могли бы поставить в вину. Как мы понимали, у нас не было иного выбора. Мы могли сделать только одно. И никакого снисхождения тоже нельзя было демонстрировать, иначе нас могли бы заподозрить в том, что мы сами нашли способ как‑то использовать тебя. В ту минуту, как ты приобрел какое‑нибудь подобие свободы, ты стал бы покойником. Самое большее, что мы могли сделать, это смотреть в другую сторону, когда лорд Рейн ходил утешать тебя. Это было все, что можно было для тебя сделать.
– Вижу, – процедил я.
– Да, – подтвердил он. – Ты стал видеть очень скоро. Никто не предугадал, что ты так быстро восстановишь свое зрение, и сумеешь бежать. Как тебе это удалось?
– Скажут ли Мэйсивы Гимбеловым? – ответил я.
– Прошу прощения?
– Я сказал – неважно. Что ты тогда знаешь о заточении Бранда?
Он снова посмотрел на меня.
– Все, что я знаю, это то, что в его группе произошла какая‑то ссора. Деталей я не знаю. По каким‑то причинам Блейз и Фиона боялись убить его и боялись оставить на свободе. Когда мы освободили его из их компромиссного решения – заточения, Фиона явно стала больше бояться иметь его на свободе.
– И ты заявлял, что сам достаточно страшился его, а поэтому решил подготовиться к его убийству. Почему теперь, после всего этого времени, когда все стало историей и власть снова переменилась, вы боялись его? Он был слаб, практически беспомощен. Какой же вред он мог принести теперь?
Джулиан вздохнул:
– Я не понимаю силы, которой он обладает, но она немалая. Я знаю, что он может путешествовать через Отражения мысленно, что он может сидя в кресле обнаружить в Отражениях то, что он ищет, а затем доставить себе силой воли, не вставая с кресла, и он может физически путешествовать через Отражения, но как‑то по‑особому. Он нацеливает свой ум на место, которое желает посетить, создает своего рода мысленную дверь и просто шагает туда через нее. Если уж на то пошло, я считаю, что он иногда может узнать, что люди думают. Все выглядит почти так, словно он сам стал какой‑то живой Картой. Я знаю про это потому, что видел, как он это проделывал. Ближе к концу, когда мы держали его во дворце под наблюдением, он однажды ускользнул от нас этаким манером. Это было в тот раз, когда он отправился на Отражение Земля и поместил тебя в Бедлам. После того, как он возвратился, один из нас все время оставался с ним. Мы, однако, еще не знали, что он может вызывать вещи через Отражения. Когда ему стало известно, что ты сбежал из заключения, он вызвал страшного зверя, напавшего на Каина, который тогда был его телохранителем. Затем он вновь отправился к тебе. Блейз и Фиона явно захватили его вскоре после этого, прежде чем сумели мы, и я больше не видел его до той ночи, когда мы его вернули. Я страшусь его, потому что он обладает смертельными силами, которых я не понимаю.
– В таком случае, хотел бы я знать, как они вообще сумели заточить его.
– Фиона обладает сходными силами и Блейз, я считаю, тоже. Вдвоем они, очевидно, смогли аннулировать большую часть силы Бранда, пока создавали место, где она не действовала.
– Не совсем, – поправил я. – Он отправил‑таки сообщение Рэндому. Фактически он один раз достиг слабо и меня.
– Тогда явно не совсем, – согласился он.