И из‑за кое‑чего необсужденного. Я подождал столько времени, сколько казалось достаточным для того, чтобы ты закончил свое дело в Тир‑на Ног‑те и вернулся. Затем я спросил о тебе, и мне сказали, что ты еще не возвращался. Я подождал еще. Я испытывал нетерпение, потом озабоченность, что ты попал в засаду наших врагов. Когда я позже снова спросил, то узнал, что ты вернулся ровно настолько, чтобы поговорить с женой Рэндома – это, видимо, был крайне важный разговор, после которого ты лег спать. Затем ты снова куда‑то отбыл. Я был раздражен тем, что ты не счел нужным держать меня в курсе событий, но решил подождать еще немного. Наконец, я попросил Жерара связаться с тобой через Карту. Когда он не сумел, я стал крайне озабочен и попробовал связаться сам. Временами казалось, что в нескольких случаях я соединился с тобой, но не смог пробиться. Я страшился за тебя, а теперь вижу, что мне незачем было пугаться за тебя. Поэтому я и был резок.
– Понимаю, – промолвил я. После чего я уселся справа от него. – На самом деле, время для меня текло быстрее, чем для вас, так что, с моей точки зрения, я вышел только на минутку. Ты, вероятно, больше оправился от своей раны, чем я от своей.
Он слабо улыбнулся и кивнул:
– Это, во всяком случае, кое‑что за мои мучения.
– У меня самого были некоторые мучения, – откликнулся я, – поэтому не причиняй новых. Ты желал для чего‑то меня видеть. Так выкладывай!
– Тебя что‑то беспокоит, – заметил он. – Наверное, нам следует сперва обсудить это.
– Ладно, – согласился я. – Давай.
Я повернулся и посмотрел на картину на стене рядом с дверью. Это было довольно мрачное изображение маслом колодца в Мирате и двух человек, стоявших поблизости, беседуя между собой.
– У тебя характерный стиль, – заметил я.
– Во всем.
– Ты украл у меня следующую фразу, – возмутился я и достал Карту Мартина, передав ее ему.
Когда он изучал ее, лицо его оставалось лишенным выражения. Он кинул на меня один короткий оценивающий взгляд искоса, а затем кивнул.
– Не могу отрицать свою руку.
– Твоя рука нанесла не только рисунок на Карту, не так ли?
– Где ты нашел ее? – спросил он.
– Прямо там, где ты ее оставил, в сердце всего, в настоящем Эмбере.
– Так… – произнес он.
Бранд поднялся с кресла и возвратился к окну, держа Карту так, чтобы изучить ее при лучшем освещении.
– Так, – повторил он, – значит, ты знаешь больше, чем я предполагал. Как ты узнал о первозданном Лабиринте?
Я покачал головой:
– Вначале ответь на мой вопрос. Ты ударил ножом Мартина?
Он снова повернулся ко мне, внимательно поглядел, затем резко кивнул. Глаза его продолжали рыскать по моему лицу.
– Почему? – спросил я.
– Кто‑то же должен был, – объяснил он, – открыть путь нужным нам силам. Мы тянули жребий.
– И ты выиграл?
– Выиграл, проиграл…
Он пожал плечами:
– Какое это теперь имеет значение? Все вышло не так, как мы намечали. Я теперь иной человек, чем тогда.
– Ты убил его?
– Что?
– Мартина, сына Рэндома. Он умер в результате нанесенной тобой раны?
Он вскинул руки ладонями вверх:
– Не знаю. Если он не умер, то не потому, что я не пытался убить его. Больше тебе рассказывать не нужно. Ты обнаружил виновную сторону. А теперь, когда ты нашел, что ты собираешься предпринять?
Я покачал головой:
– Я? Ничего. При всем, что я знаю, паренек может быть еще жив.