Посыпались едкие и неприятные комментарии:
«Не будь он в хороший день упомянут, накануне праздничка!»
«Кострова, тебе заняться нечем?!»
«Лиля, тебе пора уходить из твоей аптеки, это плохо закончится!»
«Опять астрал прорвался из зеркала, Лилечка?!»
«Я в самолете, только подали обед в бизнес-классе, не стыдно портить аппетит, Кострова?»
Потом появились и другие сообщения. Особенно подробно написала старая ведьма Тамара, которая к Лиле относилась не то чтобы с теплотой, но без антипатии:
«Лиля, если отбросить воспоминания об ужасе, который мы все пережили, то Морок может выглядеть не как нечто аморфное, вроде клубов зеленого тумана. Все же, несмотря на неожиданный взлет в тайном мире, он остался троллем и облик свой сохранил. Волосы светлые, лет семнадцати на вид, высокий, хоть и на коренастого тролля не похож, черты лица не как у гоблина, а могут даже понравиться его ровеснице. Увидишь сразу беги. Потому как еще до своего возвышения был небезопасен, теперь же опасен чудовищно. Да, есть отличительный признак в ухе у него серьга с зеленым камнем, ее он не снимает, а на одежде приколот значок их темного Университета в форме ромба с изображением зеленого глаза. Для юнцов из Носферона эти знаки принадлежности к учебе имеют особое значение. Надеюсь, что помогла!»
Прочитав все это, Лиля едва сдержалась, чтобы не треснуть себя по щеке за то, что только что так отчаянно по-девичьи фантазировала там, в купе, украдкой разглядывая своего врага.
«Вывалила перед ним все запасы еды, идиотка, горела стыдом она. Похвастаться захотела своей хозяйственностью, понравиться ему. Размечталась, вдруг такой, как он, и я. Вот ведь дура, кретинка»
Лиля долго стояла в тамбуре, вцепившись в поручень, то порываясь рассказать на форуме Ведьмовства, кто сейчас едет с ней в одном купе, то стирая уже набранный текст.
Вряд ли ей кто-то поверит, опять поднимут на смех, тем более после той истории с зеркалом, когда ей пришлось срочно съезжать из съемной квартиры. Снова начнутся насмешки и обвинения: мол, изгнанная из Ведьмовства неудачница Кострова привлекает к себе внимание, поскольку ее не пригласили на шабаш.
Самосохранение отчаянно вопило, что нужно немедленно ринуться в самый дальний вагон. Там переждать до ближайшей остановки где-нибудь в Тольятти, выскочить пулей из поезда И оказаться без денег и вещей в чужом городе. К тому же на шабаш в Самару она тогда не успеет точно и изгнание из Ведьмовства ей обеспечено стопроцентно на радость врагам вроде Шкурина.
На деревянных ногах Лиля вернулась из тамбура. Еще минут десять она торчала перед дверью купе, привлекая удивленные взгляды проводницы, а потом, с остервенением рванув дверь, решительно шагнула внутрь.
Светловолосый монстр, устроившись на нижней полке по-турецки и демонстрируя не слишком чистые босые ноги, с удовольствием жрал холодную курицу вместе с фольгой, заедая ее сочным помидором и вытирая подбородок рукавом рубахи. Блестящий ромб с изображением зеленого глаза был на месте мелькал на отвороте воротника.
Как же все-таки обманчива внешность! Именно это и подвело Лилю, раз она не узнала врага с первого взгляда.
Врага можно представлять гадким существом с острым носом и прищуром злых глаз, вроде как у Стаса Шкурина, а этот парень был похож на юного бога, который случайно очутился в купе, влетев в приоткрытое окно вместе с летним ветром. И задержался только затем, чтобы такая посредственность, как Лиля, навсегда запомнила, как бог юности и красоты перемалывает куриные кости великолепными белыми зубами и чавкает, шмыгая носом.
Как же все-таки обманчива внешность! Именно это и подвело Лилю, раз она не узнала врага с первого взгляда.
Врага можно представлять гадким существом с острым носом и прищуром злых глаз, вроде как у Стаса Шкурина, а этот парень был похож на юного бога, который случайно очутился в купе, влетев в приоткрытое окно вместе с летним ветром. И задержался только затем, чтобы такая посредственность, как Лиля, навсегда запомнила, как бог юности и красоты перемалывает куриные кости великолепными белыми зубами и чавкает, шмыгая носом.
Лиля огрела врага ненавидящим взглядом:
Это моя курица!
Попутчик, ощутив перемену в тоне, сразу все понял, что не помешало ему угощаться.
Ага, ну наконец-то до глупой ведьмы дошло, кто я такой, продолжая жевать, спокойно произнес наглец. Автограф давать не буду и не проси. Курица так себе сготовлена, пробовал и получше. Если хочешь присоединяйся, я поделюсь.
И он с ухмылкой протянул Лиле уже значительно объеденную тушку.
Она яростно рванула к себе уцелевшую куриную ногу, да так и осталась сидеть с ней, разглядывая того, кого сейчас больше всего на свете мечтала убить.
С легкой дрожью в голосе юная ведьма задала опасный вопрос:
Вы ведь меня не помните, Морок?
Не-а.
Это «не-а» прозвучало настолько равнодушно, что ногти ведьмы невольно вонзились в куриное мясо, будто то же самое ей хотелось сделать с физиономией своего злейшего врага.
Я одна из тех, кого вы удерживали в плену прошлой зимой, мучили и терзали, Лиля старалась говорить холодным тоном, но нотки истерики все-таки предательски прорывались. Мне повезло, я не сошла с ума! А моя мама разучилась колдовать, потеряла дар. Мы бежали в Выборг, первые дни жили на вокзале, голодали. С трудом нашли жилье, которое выглядело как ад после нашей московской квартиры, да! Сколько дней я боялась выйти из дома Я всего боялась и ненавидела себя за страх Да! Я с тех пор ненавижу лето, цветы, траву. Раньше любила, а теперь ненавижу. В Выборге я кое-как выживала, практиковала и заводила клиентуру через знакомства. И снова ваши козни я снова все потеряла! Рассказать, каково ведьме стоять за прилавком?